буду писать не меньше чем о трех в неделю – случайным образом»[385]. Затем темп вырос до штуки в сутки. А затем цена твита для заказчика выросла до 105 000 долларов[386]. Криптовалютные проекты в твиттере Макафи из плохих стали еще хуже. Твиты заказывали только платежеспособные клиенты. Некоторые заказы выглядели явным мошенничеством. Другие комиссия по ценным бумагам и биржам всего лишь признала «не имеющими смысла и ценности»[387]. В целом Макафи упоминал проекты, которые не имели никакого долгосрочного значения, и они уж точно не были безопасными для приобретения. Но администраторы и владельцы каждого платили ему за рекламу. Людям понравилась возможность ухватить свой шанс. Миллионы глаз ежедневно искали на экранах новый твит накачки Макафи[388]. На конец декабря у такой политики накопилось достаточно отдачи, чтобы вернуться к одному объявлению в неделю.

Поначалу влияние твитов оказалось огромным. Твиты Макафи шатали рынок упомянутых валют так, что накачка составляла от 50 % до 350 % – а то и больше[389] за считанные минуты. Рост цены начинался в первые же секунды. Многие тысячи независимых торговцев ловили момент у экранов ежедневно в примерный срок размещения нового твита. Они держали наготове свои биткойны и целую россыпь учеток на разных обменниках, лишь бы воспользоваться моментом паники и скупить товар в лихорадочной надежде, что после момента покупки рост еще какое-то время продолжится. Некоторые люди справлялись. Остальные теряли деньги. Проблема с криптовалютной торговлей в том, что очень часто конкуренция автоматизирована. Люди соревнуются не с людьми, а с хорошо настроенными ботами. Те реагируют не столько на приказы человека, сколько на упоминания в ключевых источниках информации – в том числе твитах. На рост объема торгов. На закупки других ботов. На активность учеток живых людей. Эти боты очень быстрые, но даже они не всегда могут купить по достаточно низкой цене или продать достаточно вовремя – с учетом того, сколько людей занимаются той же самой закупкой криптовалюты с низкой ликвидностью и малыми объемами присутствия на рынке в первые минуты после твита. Некоторые торговцы писали специальных ботов, занятых только анализом твитов Макафи для поиска и автоматической покупки упомянутых валют. Боты справлялись куда лучше живых людей, но факты безжалостны. Лишь те, кто закупил товар задолго до твита по действительно низким ценам и кто продавал запас безжалостно и стремительно после твита, действительно заработали. Даже операторы средних по качеству и эффективности ботов в основном лишь теряли деньги.

27 декабря случился неприятный инцидент. Либо Макафи уже сам захотел вырваться из этого беличьего колеса, либо учетку гения кибернетической безопасности на твиттере действительно взломали, но он разом упомянул пять дешевых и ненадежных криптовалютных проектов как хорошие[390].

Цены взлетели, а затем ожидаемо упали, боты продолжали отрабатывать скупку и слив в автоматическом режиме… но люди начали сомневаться.

Конец связи

Макафи выучил свои уроки. Было получено достаточно угроз за введение людей в заблуждение. Он вышел из рекламы сомнительных и низкокачественных криптовалютных проектов. Год спустя он выложил удивительно неприятный твит для всех, кого заманил в покупки мошеннических и бесполезных цифровых валют своей рекламой. Все они после инфляционных пиков 2017 года обесценились настолько, что почти ничего не стоили. Он написал: «Из-за угроз комиссии по ценным бумагам и биржам я больше не работаю с ICO и не рекомендую вам, поскольку разработчиков новых ICO ждет лишь арест».

Макафи, предположительно, стал крупнейшим по объему прямого личного ущерба специалистом по накачке и сбросу криптовалюты. Он оказал наибольшее влияние на рынок. Если говорить о мелких цифровых валютах – то наверняка. Вскоре после окончания серии твитов запуск новых ICO замедлился и рынки пошли на спад. Группы накачки и сброса все еще работают по своим закрытым от посторонних чатам, и эта работа еще продолжится, но многие новые криптоинвесторы навсегда покинули рынок. Шумиха вокруг искусственно накачанных бесполезных валют, к счастью, затихла.

Представители закона все же настигли Макафи. Несмотря на соцсети, видео-интервью и конференции с борта своей яхты, где он, предположительно, жил, в реальности он с женой прятался в Испании. Его нашли, арестовали и обвинили в получении незаконной прибыли в 23,1 миллиона долларов с того, что комиссия по ценным бумагам и биржам назвала «мошеннической рекламой ICO».

Глава 10

Народная криптовалюта

Венесуэла: проблемы куриц и яиц

Поищите в сети глупые шутки про то, сколько лопат денег нужно, чтобы купить в Республике Венесуэла курицу.

На злобных фото-демотиваторах – буквально стопки обесценившихся инфляционных денег. На момент запуска мема цена курицы подскочила до 14,6 миллиона боливаров. Пачка денег в несколько раз превышала курицу размером. Потом инфляция подросла еще, и денежная куча стала на пару лопат больше.

Одна из самых наглядных шуток по этому поводу – размер пачки денег для покупки туалетной бумаги. 2,6 миллиона за рулон[391]. Ходить в туалет с деньгами на тот момент стало дешевле.

Рабочие приходили в бухгалтерию с чемоданами. В магазин имело смысл ехать с тележкой – везти чемодан с деньгами. Самая крупная банкнота в стране – 100 000 боливаров, но ее стоимость на момент написания книги 0,23 доллара[392] – или уже меньше. Килограмм макарон стоит 25 таких купюр. Да, физическая перевозка бессмысленных килограммов денег теряет значение, поскольку сейчас люди активно переходят на цифровые выплаты с карточек. Но сами по себе номиналы купюр продолжают расти.

Гиперинфляция в Венесуэле приобрела невиданный размах. Обесценивание национальной валюты привело к тому, что минимальная зарплата скачет в размере на миллионы боливаров, но в относительно твердых валютах уже скатилась примерно к 1 доллару в месяц по ценам обменников черного рынка[393]. В правительстве уже несколько лет как бросили попытки контролировать инфляцию[394]. В зависимости от достоверности источника легко увидеть размах обесценивания денег в 10 000 000 % – смотря чьи цифры спрашивать[395]. В любом случае обменный курс по отношению к доллару сильно зависит от того, куда именно человек пошел менять деньги. За год национальная валюта подешевела на 97,5 % относительно доллара.

Инфляция растет настолько, что люди просто не знают, сколько им придется заплатить в магазине. Цены скачут порой очень сильно, вплоть до того, что с полок товар снимается по старому ценнику, а на кассе оплачивается по новому. Продукты могут дорожать на сотни процентов в неделю. Национальная валюта так обесценилась, что правительство Венесуэлы вынуждено гарантировать относительно твердую цену за минимальную продовольственную корзину. Даже так она почти не доступна людям без родственников за границей, которые могут прислать денег. Многие венесуэльцы буквально полагаются на друзей и семью. Типичной семье нужно примерно 100 минимальных зарплат,