– Ты все-таки из полиции, – вздохнул рыжий.

– Если бы я был из полиции, ты давно бы сидел в их машине. Давай быстрее, у меня мало времени. Что ты привез американцу? Только быстро и честно.

– Диски, – признался рыжий, – там только четыре диска, больше ничего.

– Какие диски?

– Какие он заказывал. Ты чего дурочку валяешь? Если вы следили за ним, значит, знаете, какие он хотел диски. Вот я ему их и привез. Мое дело маленькое, я всего лишь курьер. Привез, деньги получил и отвалил. Больше ничего не нужно. Отпусти куртку, сейчас порвешь.

– Не порву. Обрати внимание, что я не спрашиваю ни твоих документов, ни откуда ты приехал, ни кто ты такой. Мне это неинтересно. Скажи, что привез, и я тебя сразу отпущу. Только честно.

– Так я и говорю, диски, которые он заказывал. Четыре диска. Цена четыреста тысяч руб… ну, или можно в долларах.

– Тринадцать тысяч долларов, – быстро посчитал Дронго. – За четыре диска многовато, даже если это раритеты.

– Какие раритеты? – не понял рыжий. – Я тебе говорю, что принес то, что он заказывал. Он мне деньги дал, и я отвалил. Все. Больше его не знаю и знать не хочу.

– Что на дисках?

– Сам разве не знаешь? Отпусти куртку, прошу тебя. Все, что он хотел, мы ему и доставили. Будет доволен. Товар первый сорт.

– Что было на этих дисках? – повторил Дронго.

– Детишки разные. Мальчики в игры играют… Понимаешь теперь? Друг с другом играют…

Дронго отпустил куртку.

– Четыре диска. Теперь понятно. Пошел вон, сукин сын!

– Вот так всегда, – озадаченно проговорил рыжий, – сначала хотят узнать, а потом ругаются.

– Проваливай, – посоветовал Дронго, – иначе сдам тебя все-таки в полицию. Только быстро. Садись и уматывай отсюда.

Он повернулся и пошел обратно в отель. Поднялся в номер, который занимал Гордон, и постучал. За дверью было тихо. Он постучал громче. Снова тишина.

– Откройте! – крикнул Дронго. – Я знаю, что вы в номере.

Гордон наконец открыл дверь. Вид у него был явно испуганный. Дронго толкнул его и вошел в номер.

– Где? – спросил он, грозно надвигаясь на профессора.

– Что? Что вы хотите?

– Ваши четыре диска. Куда вы их дели?

– Откуда вы узнали? – изумился профессор. – Не понимаю…

– Где они? – Дронго начал переворачивать вещи, пытаясь найти диски, открывал ящики стола, затем перевернул сумку профессора и увидел ноутбук. Гордон попытался помешать, но Дронго отбросил его на кровать и вытащил пакет с четырьмя дисками.

– Это те самые, которые вы купили за тринадцать тысяч долларов? – не дожидаясь ответа, он схватил один диск и сломал его. Затем второй…

– Прекратите! – крикнул Гордон.

– Старый дурак, – пробормотал Дронго, – нашел чем заниматься, – и сломал третий диск.

– Не нужно! – взмолился Гордон.

– Нужно. – Четвертый диск последовал за тремя первыми.

– А теперь слушай, – успокоившись, заговорил Дронго. – Я давно уже все понял. Никакого письма с угрозами ты не получал. Просто по своей линии через Интернет, видимо, договорился с поставщиками этой продукции купить ее именно здесь. Но ты боялся, понимал, что это уголовное преступление, даже просмотр подобного. В Америке ФБР отслеживает всех, кто хотя бы раз заходит на сайты с детской порнографией. Поэтому ты и придумал эти письма, сам организовал их Вундерлиху и Уислеру. И мне нарочно сообщил, чтобы я тебя защитил в случае чего…

– Мне говорили, что вы смелый человек… – жалобно всхлипнул Гордон.

– Решил подстраховаться, – покачал головой Дронго, – и придумал эту сказку про письма. Чтобы тебе поверили, даже послал два письма своим знакомым. Если тебя здесь схватят, ты вспомнишь про письма и скажешь, что тебе угрожали или шантажировали. Все правильно?

– Я боялся… не знал, как будет…

– Боялся, но покупал. Настоящий кретин. Они могли тебя так подставить!.. На их сеть вышел через Интернет?

– У нас свои пароли, чтобы не поймали. И мы обмениваемся дисками, не заходя на сайты; знаем, что их отслеживают.

– Зачем тебе на это смотреть? Совсем с ума сошел? Считай, что я тебя спас, мистер Гордон. А про свои деньги забудь, ты их на ветер выбросил. Поэтому все время нас торопил, не терпелось сюда приехать…

– Я испугался, – признался Гордон. – После того как убили Уислера, я очень испугался. Но мы договорились встретиться в нашем отеле. И этот человек меня ждал с шести вечера…

– Дождался. – Дронго сложил сломанные остатки дисков в пакет, забирая его с собой. – В общем, об этом ни слова. Чтобы не позорить твои седины, господин профессор. И еще один совет. Твоя сексуальная ориентация меня не интересует, это твое личное дело. Но смотреть такие диски просто гадко. И может привести к привыканию. А у вас в Америке за такое тюрьма гарантирована. Это ты, как профессор права, лучше меня должен знать. До свидания. – Он вышел из номера, хлопнув дверью, и громко сказал, идя по коридору: – Старый осел!

Утром всех предупредили, что прокурор и следователь будут вызывать их по одному на допрос. Дронго попросил разрешения навестить раненую в больнице. Прокурор разрешил с условием, что он сразу вернется в отель и поедет не один, а вместе с Панчулеску, который тоже собирался навестить пострадавшую.

Они вместе приехали в больницу. Панчулеску долго просил их пропустить. Главный врач объяснил, что особых травм у женщины нет, кости целы и удар всего лишь разорвал кожу, но она, очевидно, была в состоянии шока. В отличие от погибшего американского профессора, которого ударили так сильно, что сломали ему одну из костей. Но от этого умереть Уислер не мог, сразу добавил главврач.

Дронго беседовал с ним через Панчулеску, и разговор затянулся на целых двадцать минут. Наконец им разрешили пройти в палату. Лесия лежала с перебинтованной головой. Рядом сидела Катиба, приехавшая сюда рано утром. Ее уже знали, поэтому сразу пропустили.

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался Панчулеску.

– Плохо, – пробормотала Лесия, – голова болит. Мне уже сделали два укола.

– Надеюсь, вы скоро поправитесь, – ободряюще произнес Панчулеску.

В сумке Лесии, лежавшей на тумбочке, зазвонил телефон, и Катиба взяла сумку, взглянув на Лесию. Та утвердительно кивнула головой. Катиба вытащила телефон, едва не уронив заколку в виде дракона.

– Осторожнее, – попросила Лесия, – это моя любимая заколка.

Она взяла телефон, и во время разговора лицо ее постепенно вытягивалось, словно ей было неприятно общаться с позвонившим. Говорила она по-румынски.

– Это ее муж, – тихо пояснил Панчулеску. – Кажется, они решили подать на развод.