И вот что я тебе скажу: для нас настало такое время, когдавсе надо делать вдвоем. Это в молодости можно отдыхать и веселиться большойкомпанией, в молодости легко сходишься с незнакомыми людьми и даже интересно,когда все вокруг новое — места, лица… А в старости уже человек самодостаточен,может долгое время один проводить, ему с самим собой не скучно.

Наоборот, он от толпы устает. А мы как раз в таком возрасте,когда вдвоем нужно все делать — отдыхать, путешествовать… Вот вы надо мнойсмеетесь с Мамбазимброй этим…

— Да уж! — вставила Ирина, улыбаясь.

Она хотела сказать, что среднестатистический мужчина в жизнивсе-таки довольно обременителен. Катерина, конечно, их идеализирует и до сихпор смотрит на жизнь сквозь розовые очки. Интересно, как бы она смогла творитьсвои композиции из лоскутков, если бы в доме у нее постоянно присутствовалонеряшливое, прожорливое, вечно ворчащее требовательное существо. Катерина неочень-то представляет себе, что такое семейная жизнь, хоть и была когда-тозамужем. Ты можешь быть занята, увлечена работой, больна, наконец, а ему лишьбы завтрак был на столе. И никаких отговорок голодный мужчина слушать не будет.И вряд ли какой-то мужчина сможет долго терпеть Катькину вопиющуюбесхозяйственность и творческую атмосферу в виде разбросанных лоскутков.

А Катерина не стерпит, если плохо отзовутся о ее работе.Потом они начнут ссориться, и ничего хорошего из семейной жизни не выйдет.

Ирина не стала высказывать свои мысли вслух, пускай каждыйостанется при своем мнении. Она замочила чехол от переднего сиденья в порошке,предварительно обработав пятновыводителем. Катерина в это время невозмутимодоедала третье по счету пирожное.

И в это время раздался телефонный звонок.

— Кто это еще в такую рань? — проворчала Ирина.

— Это Ирина? — раздался в трубке вкрадчивыйголос. —Я извиняюсь, что беспокою вас так рано, но что-то мнеподсказывает, что вы не спите.

— Вам совершенно не правильно подсказывает вашвнутренний голос, — сухо ответила Ирина, потому что тотчас узнала вговорившем злого гения трех подруг — Бориса, — как раз именно в это времяя крепко спала. И вы меня разбудили.

— Что ж, я еще раз прошу прощения, — насмешливоповторил коварный тип и продолжал:

— Вы ничего не хотите мне сказать? Вы не забыли, чтодолжны отдать мне фотографии?

— Дай мне1 — Катерина, подслушивающая разговор, вырвалатрубку, потом зажмурилась, как будто собиралась броситься в холодную воду, ивыдала такую матерную тираду, что Ирина изумленно вытаращила глаза и села прямона Яшу, прикорнувшего в кресле.

Ирина и понятия не имела, что Катька знает такие слова. Аподруга весьма красочно обрисовала, где и в каком виде она хотела бы видетьсамого Бориса и всех его ближайших родственников, а в конце послала туда женесуществующую тетю из Мюнхена вместе с ее галереей, после чего победнооглянулась на Ирину и перевела дух.

— Вы слышали? — Ирина снова взяла трубку. Не могусказать, что сумела бы так же доходчиво вам объяснить, но в общих чертах я сКатей согласна. Мы вас не боимся, потому что шантажировать нас вам нечем.Можете вызывать милицию к Катерине домой, вряд ли там что-нибудь найдут.Кстати, мы попросили соседа подежурить в квартире на случай, если вам захочетсятам побывать и подложить еще чтото криминальное.

Ирина по телефону решила не говорить ничего опасного.

— Ну неужели вы так плохо обо мне думаете? —рассмеялся Борис —Яне стану повторяться. Короче, если вы мне немедленно непринесете фотографии, вы никогда больше не увидите свою подругу!

— Какую подругу? — оторопела Ирина. — Мы всездесь…

— Жанна! А где Жанка? —Встрепенулась Катька.

Ирина бросила трубку и заметалась по квартире.

— Господи, она же ушла за сигаретами!

Они выскочили на лестницу, там, естественно, никого не было,на улице возле парадной тоже. Ирина побежала к ларьку на углу, который работалночью, там всегда были сигареты, Жанна просто не могла пойти куда-нибудь еще.

Окошко было закрыто, но Ирина постучала. Высунуласьзаспанная голова продавца.

— Послушайте, у вас покупала сигареты женщина, такая..,жгучая брюнетка, худая, высокая…

— Только мне и дела, что по ночам баб рассматривать,которая худая, которая толстая! нелюбезно отозвался продавец.

Ирина взглянула умоляюще. Продавец протер глаза и сообщилнеохотно, что минут двадцать назад какая-то баба сигареты покупала, лица он невидел, а ногти длинные, малиновые.

— Она! А куда она потом пошла, не видели?

— Вроде в машину села… — неуверенно пробормотал парень.

— Не может быть! Вон же машина стоит на стоянке!

Действительно, с угла было видно красную «девятку». Пареньбуркнул, что он сразу же окошко затворил, но что машина отъехала после визитабабы, он точно помнит.

Подруги переглянулись в ужасе. Приходилось признать, чтоЖанну похитили.

На лесной полянке неподалеку от деревни Олики собралосьнеобычно много людей. Здесь были представители районного отделения милиции,которые прибыли на место самыми первыми; были люди из городского управления,которые не могли оставить такое громкое дело без своего внимания; приехали,конечно, мрачные высокомерные деятели из РУБОП, без которых такая история ужникак не могла обойтись.

В сторонке переминался с ноги на ногу в меру нетрезвыйтракторист из соседней деревни. Именно он, проезжая рано утром по проселку,остановился по малой надобности. Заметив между деревьями сверкающий лакомбандитский джип, он пробрался среди кустов и обнаружил на поляне следы ночногопобоища.

Возле трупов копошились два судмедэксперта и фотограф ГришаСоловейчик. Эти трое были заняты реальным делом и недовольно косились намногочисленное начальство, которое надувало щеки и разбиралось, кому вдальнейшем заниматься ночной перестрелкой.

— Вот странное дело, — говорил Грише медик АшотГеворкян, — три трупа стреляные и явно ночные, не больше восьми часовпрошло, как окочурились, а четвертый с ножевым ранением и более старый, неменьше пятнадцати часов прошло, как умер. И убит явно не здесь, в другом месте…Здесь и следов крови нет…

— Ну ясно, — невозмутимо ответил привычный ковсякому Гриша, — видел фильм «Возвращение живых трупов»? Он, наверное, изамочил всех остальных, который с ножевым.

Пришел к ним на стрелку, весь в крови и стуча зубами: гдемоя доля? Что я, по-вашему, если мертвый, так со мной и делиться не надо? Иположил их всех из двух стволов!

— Ага, — поддакнул Ашот, — а стволы накладбище закопал. Трепло ты, Гришка! Как можешь на такую тему шутить?

. — А если не шутить так можно на такой работесвихнуться.