— Ты побежишь, а я рядом, ты украдешь, а я сяду… — пробормотал он речитативом.

— Как ты можешь петь в такое время? — чуть ли не со слезами сказала Варя.

А он вовсе не пел, а просто хотел сказать, что он за Варвару… ну, что она вполне может на него положиться. Пошутил. А она не поняла его намека. Испугалась, что на рассвете и вправду их придут убивать. Потому пришлось объяснять ей как маленькой, можно сказать, на пальцах.

— Боишься, что мы попали в руки каких-то бандитов? Но за что им нас убивать? За то, что мы узнали их секрет? Подумаешь, фальсифицированное лекарство! Оно было, есть и будет. Как паленая водка. Одних посадят, другие этим займутся. Свято место пусто не бывает… Нет, убивать не будут. Но и до утра вряд ли отпустят. Тот, что приходил, наверняка охранник, шестерка. Значит, он будет ждать, когда появится босс. Так что давай отдыхать и набираться сил.

— Сил… перед чем? — Ее голос дрогнул.

— Перед новым днем.

— А если аспирин — это не все, что они здесь производят? — с замиранием в голосе спросила Варя; что-то она все задает вопросы человеку, который и сам знает не больше ее.

Но и Вадим уже начал так думать. Не это же копеечное производство им приходится прятать от властей. Под ним вполне может быть некое второе дно. И они точно не будут знать, что известно им с Варварой, и чтобы не рисковать… Иначе почему бы этому мужику расхаживать по дому с пистолетом?!

Вадим лежал на боку. Варвара во сне вдруг прижалась к нему, и он проснулся от ее невероятной близости и невольно вдохнул свежий запах волос. Пахло чем-то забытым. Может, абрикосовым вареньем, которое у бабушки в деревне получалось удивительно душистым. Когда банку открывали посреди зимы, по квартире плыл аромат согревшихся на солнце абрикосов. Хорошо пахло от Вариных волос. Родным запахом.

Как-то отец Вадима сказал ему, что прежде глаз, фигуры и всего прочего мужчину к женщине притягивает — или отвращает, тут уж ничего не поделаешь! — именно ее запах.

— Станешь умнее, сам поймешь, — посмеивался отец. — Думаешь, это всего лишь атавизм? А кто мы, как не животные, суть природы. Плоть ее. И самку человек выбирает, как далекие предки делали, по запаху.

Вадим над его теорией укатывался. Даже вносил свою лепту — ноту отрицания:

— Это, батя, все было до появления французских духов.

— А как, ты думаешь, эти французы духи изготовляли? — не сдавался отец. — Подбирали запах, максимально приближенный к природному. Тот, который мужчине приятно обонять. Женщина тоже не абы как выбирает себе духи. А чтобы ее женскую суть отражали…

— Ты имеешь в виду умных женщин, — уточнил Вадим.

— Стали бы мы с тобой о дурах разговаривать! — неприкрыто ухмылялся тот.

Так вот, именно теперь Вадим вспомнил слова отца, когда почувствовал запах волос Вари. Он был таким, который хотелось вдыхать…

Смешно. Так можно стать фанатиком теории запаха и обнюхивать каждую девушку, прежде чем решать, та она или не та…

Но это еще не все. Самое главное, что на приятном запахе не кончилось. Этот запах возбудил его самым неподобающим образом. Имеется в виду обстановка. Ему страшно захотелось Варвару. Прямо сейчас!

Он даже руку было протянул и уже обнял ее, но тут же отдернул, боясь потерять над собой контроль, едва она пошевелилась.

Варвара ведь его не нюхала, ни о чем таком не помышляла, а просто спала себе, как он сам ей и предложил.

Вадим даже представить себе не мог, что, когда он убрал руку, которой до того ее обнимал, Варя почувствовала разочарование. Мог бы и не убирать. Особенно если учесть, что они заперты снаружи и неизвестно, доживут ли до следующего дня.

Странно, что вообще она думала об этом так спокойно. Ей бы сейчас биться в истерике, кричать от страха, а Варя сердилась, что Вадим перестал ее обнимать. Глупость какая! Неужели она настолько легкомысленна?

Тогда она решила немного с ним поиграть. Пококетничать. И самую малость прикинуться дурочкой.

Она столько лет жила правильно, делала все так, как ее учили, чтобы все ее действия выглядели пристойно, как положено приличной девушке.

Но ведь были девушки и другого сорта. Нет, не легкого поведения, а всего лишь более раскованные. Взять хотя бы ее подругу Наташку. Уж она бы не растерялась.

— Варя, — хриплым шепотом проговорил Вадим, — почему ты молчишь? Я же слышу, ты не спишь. Обиделась на меня?

— Нет, что ты, — сказала Варя и повернулась к нему. В темноте блеснули ее глаза. — Мне кажется, с нами что-то происходит.

— Мне тоже кажется.

— И мы теперь уже не партнеры, а просто мужчина и женщина, которые волей случая оказались в такой… уединенной обстановке, которая располагает… ко всяким таким мыслям…

Он не дал ей договорить. Обнял, прижал к себе и опалил ее губы своим горячим дыханием.

— Погоди, Вадик, я не то хотела сказать…

Но он не хотел погодить. Совершенно дурацкая мысль пришла в голову Вари. Что подвал — это нарочно приготовленная ловушка, куда время от времени попадают такие же простофили, как они с Вадимом. И здесь есть видеокамера, которая снимает все в инфракрасном свете, а потом этими снимками людей шантажируют… Такие снимки, какие были в дипломате у Бориса!

Все-таки фантазия у нее богатая. Варвара так глупо рассуждает, чтобы охладить себя, вернуть на прежние позиции, — никогда раньше она не теряла голову в объятиях мужчины…

Правда, мужчин было не так уж много, даже совсем мало мужчин. Но не будешь же сейчас их считать. Она успела понять только, что, несмотря на свои рассуждения, прижимается к Вадиму все сильнее и вообще перестала чувствовать что-то, кроме его поцелуев, нетерпеливых рук, и последней здравой мыслью ее было: «Пусть провалятся к чертовой матери все камеры, мужики с их пистолетами и вообще все, кто попытается нам сейчас помешать!»

То ли чувство опасности обострило все ее ощущения, то ли Вадим подходил ей, как никто другой, но она впервые в жизни забылась, закричала, что-то будто взорвалось внутри ее и рассыпалось в голове тысячью огненных искр…

Потом она спохватилась, подавилась своим криком и вцепилась зубами в плечо Вадима от невозможности выразить переполнявшее ее чувство как-то по-другому.

Он тоже был ошеломлен. Как?! Здесь, в подвале, он испытал то, о чем мечтал всю жизнь?! Неужели так бывает?

— А если кто-то войдет? — спросила его Варя; просто так, чтобы проверить, как он к случившемуся относится.

Он быстро повернулся на живот и подгреб ее под себя.

— Ты, наверное, не поверишь, — сказал он, проводя горячим языком по ее шее и медленно, клеточка за клеточкой, опускаясь вниз, — но меня это почему-то ничуть не волнует.

Впрочем, нет, он на секунду оторвался от своего сладостно-мучительного занятия, чтобы сообщить Варе: