Поздний вечер слегка загустевал. В легком шелковом небе со скромным достоинством замер лунный диск. Нежный и слегка безумный. Минуты тянулись, как мед — тягуче и долго, словно дразнились. Тонг смотрел на желтые языки пламени — они беспорядочно танцевали над белыми цилиндрами парафиновых свечей. Мерцание рождало всевозможные причудливые образы. Пространство его спальни располагало к изысканному интиму. Вокруг покрытого сиятельно-белой скатертью стола живо, но без суеты, перемещалась прислужница, в форменной голубой мантии — крупная, маленькая, глазастая. Она расставляла нарядные тарелки, с легкой дымящейся фатой, разнообразных блюд, пока глаза Тонга пылающими искрами, обжигали ее. Черная челка лезла в глаза, но не усмиряла силу его взгляда. Его одурманивающий аромат висел в воздухе, проникая в легкие, обволакивая и опьяняя.

Прислужница с достоинством поклонилась и с облегчением удалилась.

Тонг украдкой бросил взгляд на часы и с печалью обнаружил, что уже четверть часа, как время перевалило за десять. Укачивающее сознание предвкушение, вдруг уступило место разочарованию. Сердце, наполненное густой кровью, от этого перепада подпрыгнуло, падая в когтистые лапы Тьмы, что недовольно тосковала по своей половинке…

— Идиот! — произнес он с иронией и громко засмеялся, рассеивая зыбкую романтику.

Мучая амулет на шее, пытался рассуждать, сидя в бесцветной тишине:

Если она чувствует то же, что и я сейчас. Тогда почему до сих пор не пришла? Почему не приняла мое приглашение?

Амулет позвякивал каждый раз, ударяясь о пуговицы его черной рубашки. О цвет его жизни. О цвет, в котором ему комфортно, потому что в черном мире можно укрыться, приняв его правила.

За спиной скрипнула дверь.

Это был горбач. Обернувшись, Тонг уставился на него.

— Мисс Вэлори, просила передать, что не может принять ваше приглашение, — он не улыбался, но в глазах его что-то мелькнуло — злорадство, торжество?

— Свободен! — дорожки напряженных вен, убегали под черный ворот.

Выдуманное им свидание лопнуло, как мыльный пузырь, по которому хлопнула дверь его покоев. Он взял графин с красным терпким вином. Плеснул в свой бокал, сделав большой глоток. Устремил взгляд на танцующий огонь. Бесформенная Тьма вцепившись в него когтями, выжимала из его человечьего сердца тоску и отчаяние, как слизь из червя.

Как больно…

Демоническая тень поднималась над его головой и растекалась беспокойными волнами. Отключить чувства не получалось. С жутким ревом ветер распахнул окно. Приглашая внутрь ледяной воздух и белые хлопья снега…

— Проклятье! — он швырнул бокал в стену, и тонкое стекло разлетелось на крошечные осколки.

***

Прижимая к груди теплую мантию, Вэлори вышла за пределы своей комнаты, хлопая ладонью по выключателю на стене. От слова «свидание» глупое сердце вальсировало и со свистом уносилось в образовавшийся в душе провал.

Не хочу его видеть и точка! — однако, мысль порождала в душе коварное многоточие…

Вопросы клевали ее в сердце, как нахальные сороки. Она их отпугивала от себя. Они исчезали — недалеко и ненадолго. В конце концов их собралась целая стая — и Вэлори больше не могла притворяться, будто не слышит их надоедливого клекота.

Зачем он меня позвал? Что ему нужно? Зачем выпендриваться какими-то свиданиями перед вещью, какой он меня считает? Какой во всем этом смысл? Развеять скуку? И что он собирается делать дальше?.. А я? Как я к нему отношусь теперь? Он мне нравится, да? Я в него влюблена? Больно и безнадежно? Неужели действительно последнее? И при этом безответно! Кто же любит свою собственность?… Ей просто хотят владеть!

— Свидание ему подавай… — причитала она, спускаясь по лестнице ведущей к выходу из замка. — Да я лучше змею поцелую!

Резкий порыв ветра растрепал ей волосы, заставив ее опасливо осмотреться по темным сторонам.

— Как глупо бродить в темноте, — нервно дергая скулами, произнес Тонг, сделав маленький шаг в ее сторону.

Шаг, который не особо приблизил его к ней, но именно такой, чтобы она его заметила. Вэлори не была готова услышать его голос, а потому слегка вздрогнула, повернув голову в ту сторону, где стоял он. Даже при бледном, неверном свете луны, находясь в нескольких метрах от него, она могла рассмотреть его глаза. Незабываемые глаза. Отталкивающие и притягательные одновременно. Все отходило на второй план, оставляя ее наедине лишь с его ароматом, да лунным светом, отражающимся в его зрачках.

Гребаный демон! Он меня что отравил своей привлекательностью?

Думала она, глядя на полурасстегнутую шелковую рубашку. Волосы в художественном беспорядке.

— Чего ты здесь забыл? — она распахнула глаза так сильно, что стало больно.

Блестящие волосы мелкими колечками спускались на ее хрупкие плечи. Короткая униформа официантки демонстрировала изгибы соблазнительных бедер и каждое движение стройных ног. Яркие губы были такими сочными, словно пару минут назад ее кто-то неистово целовал.

— А ты? — спросил спокойно, засунув руки в карманы белых брюк, не делая попыток приблизиться к ней. Словно ее безразличный взгляд не вколачивал в его сердце огненный гвоздь.

— Мне пора. Меня ждет знакомая.

— Что за дерьмо на тебе?

Вэлори горделиво приподняла подбородок, позволяя ему как следует рассмотреть себя.

— Не нравится, как я выгляжу? Уж прости, что не нарядилась, — словно голодные звери ее начали рвать на части самые противоречивые чувства.

— Ты это назло делаешь, да? — прищурился он, пытаясь остановить карусель эмоций, которая раскручивалась все быстрей.

— Так я решила и так теперь буду жить! — добавила металлическую стружку в голос. — Я тебя не боюсь, Тонг Бассет. Так что, выключай владыку мира.

— Уверена, что не боишься?

Дыхание ее участилось. Он наблюдал, как ее глаза потемнели, словно карий цвет стал черным. В них пылала страстная ярость, от которой загорелась кровь. Пол под ногами завибрировал, стены задрожали. Ее эмоции собирались в темный неудержимый вихрь. Тонг подошел вплотную, едва успевая увернуться от куска штукатурки.

— Спокойно. Поранишься, темная госпожа, — он перехватил ее тонкое запястье как раз в том месте, где билась жилка пульса.

Собираясь сорваться, Вэлори оказалась в его объятиях быстрее, чем успела сказать «нет». Сильные руки прижимали ее к теплой груди, поднимающейся от дыхания.

— Эмоции вообще-то нужны, чтобы общаться и понимать друг друга. Не слышал о таком? — зажмурившись, вонзила в него ногти.

Ей хотелось начать крушить все вокруг. От бессилия. От безысходности. От ненависти к… нему. Себе!

— В твоей голове что, черти варят яд? — холод его пальцев обжигал, но успокаивал.

Ее сердце застучало ровнее, а ощущение спокойствия, рядом с ним, накрывало легкой вуалью. Гнев бушевавший в темных зрачках, с каждой секундой становился тише.

— Хотела помучать меня отказом? — он провел пятерней по волосам. — Поверь, я мучаюсь! Вино не пьянит, еда не