Они легли на холодный пол бункера и впустили в свои вены лекарство, что погрузило их в фальшивую смерть, поверив, что мастер-джедай присмотрит за ними, не даст фальшивой смерти стать настоящей.

На полу под болтающимися ногами Террела лежал короткий обрубок ножа, покрытый той же самой темной кровью. Лезвие всего в полдециметра с острым прямым срезом на конце…

Нож Террела Тот, что Мейс разрезал напополам на склоне снаружи. -

Ноги Мейса подкосились.

– О, Террел, - сказал он, и лезвия световых мечей исчезли. - Террел, что же ты наделал?

– Не волнуйся, - сказало клокочущее рычание Вэстора, - больше он так не сделает.

Мейс с помощью Силы прыгнул вперед, включая на ходу оба лезвия, прорываясь сквозь темноту к спине Вэ-стора… За одно мгновение он вновь увидел себя спорящим с Ником на дороге, отдающим приказы внутри этого разрушенного бункера, увидел паровой краулер, зависший с детьми на самом краю обрыва, увидел Рэн-кина, вступающего в круг света, вновь встал лицом к лицу с Вэстором в краулере, наполненном ранеными. Он не увидел ничего, что ему следовало сделать иначе, ничего, что он мог сделать иначе и при этом остаться джедаем, чтобы прийти к иной ситуации. Он уже знал, что в этой он опоздал, что он слишком медлителен, слишком стар, слишком устал и надломлен необъяснимыми жестокостями войны в джунглях…

Слишком беспомощен, чтобы спасти жизнь одного-единственного ребенка.

Мейс лишь тщетно прорычал, когда Вэстор нанес удар. Виброщит вошел глубоко в тело Террела. И когда лор пилек вырвал жизнь из мальчика, кровавая лихорадка подсказала Мейсу, что ему следовало сделать иначе.

Ему следовало убить Кара Вэстора.

Он уже не успел спасти Террела, но в бункере оставались еще четыре балавайских ребенка, до которых Вэстор мог добраться одним прыжком.

Все еще в полете Мейс развернул оба меча и ударил ими вперед и вниз, абсолютно серьезно собираясь разрезать Вэстора на кусочки столь малые, что потребуется биосканнер, чтобы понять, что это вообще был человек.

Лор пилек отбросил тело мальчика одним легким движением мощной кисти и развернулся, поднимая навстречу нисходящему удару Мейса отражающие свет мечей щиты. Мейс с помощью Силы направил лезвия: он собирался прорезать щиты, обе руки Вэстора и врубиться ему глубоко в грудь, туда, где мечи смогут выжечь сердце…

Но щиты выстояли и не пропустили лезвия.

Их поющий вой передался ладоням Мейса, его рукам, вызвал дрожь в груди и вибрацию в зубах.

И тогда Мейс пролетел, переворачиваясь, над головой Вэстора. Кила, Пелл и двое мальчишек вздрогнули и прижались друг к другу, не поднимаясь с колен, но пытаясь убраться с пути Винду. Он приземлился и развернулся в сторону лор пилека, скрестив лезвия защитной X.

Вэстор, неподвижно замерев в низкой боевой стойке, смотрел на Мейса, Его глаза блестели, из груди вырвался рык:

– Нам стоило немалых трудов доставить тебя сюда, дошало. Мне теперь тебя убить?

– Я уже говорил тебе, - рык Мейса был похож на рык Вэстора. - Я тебе не дошало,

– Депа будет очень расстроена, увидев твой труп. Отойди.

Все тело Мейса дрожало от жажды нанести удар, жажды нырнуть в ваапад и позволить его темному шторму вести лезвия. Его вены пели кровавой лихорадкой, а черная мигрень молотом стучала в голове. Он испытывал необходимость ударить Вэстора, причинить ему боль. Наказать его.

Но жизнь, прожитая с джедайской дисциплиной, удержала его. Джедаи не мстят. Джедаи не наказывают.

Джедаи защищают.

Мейс сжал зубы и проговорил сквозь них:

– Уходи отсюда, Кар Вэстор. Я не позволю тебе причинить вред этим детям.

Вэстор поднял щиты, что по-прежнему создавали вокруг себя блестящее облако, - световые мечи даже не поцарапали их поверхность. Кровавая лихорадка рвалась из сердца. Цейса наружу. Вэстор начал надвигаться, буквально излучая мощную угрозу, словно голодный ранкор,

– Я вижу в твоих глазах пламя, джедай Мейс Винду: зелень джунглей и фиолетовые штормовые тучи. Я слышу эхо грома крови в твоих ушах, - он свел вместе закругленные концы вибрирующих щитов и извлек ушераздирающий скрип, от которого по спине Мейса побежали мурашки. Затем Кар продемонстрировал боевую ухмылку из зубов, заостренных, как у лозной кошки. - Ты решил отнять мою жизнь.

– Я не позволю тебе навредить этим детям, - повторил Мейс

Вэстор медленно, усмехаясь, потряс головой:

– Мне они не интересны. Я не воюю с детьми. Ответом Мейса был молчаливый тяжелый взгляд, устремленный на тело Террела.

– Он был достаточно взрослым, чтобы убить, - словно пожимая плечами, прорычал Вэстор. - Он был достаточно взрослым, чтобы умереть. То, что он сделал, не было войной, но убийством. Как мне следовало поступить? Оглянись, дошало: ты что, видел в джунглях тюрьму?

– Если бы видел, - процедил Мейс сквозь зубы, - я, бы тебя туда засадил.

– Но вместо этого ты стоишь здесь и истекаешь надеждой и страхом.

– Джедай не боятся, - ответил ему Мейс. - Надежду же я оставил на Корусканте.

– Ты надеешься, что я стану угрожать детям. Ты боишься, что я не стану этого делать. Ты надеешься, что я дам тебе повод убить меня. Ты боишься просто взять и убить.

Мейс молча уставился на Вэстора.

В отражении гудящих щитов Вэстора он увидел себя так, словно взглянул на собственную уязвимую точку.

То, что Вэстор сказал, было правдой.

От начала и до конца.

Его сжигала кровавая лихорадка, боль, требующая убийства лор пилека за то, за что он убил Террела. За то же, за что Вэстор убил его. Поставив себя меж Вэстором и детьми, он не пытался защитить невинные жизни.

Он искал полностью оправданного убийства.

Чисто джедайского убийства.

Словно пригоршня ледяной воды, эта мысль выдернула его из сна: впервые освещенный пламенем бункер выглядел реальным. Вэстор внезапно превратился в простого человека, мужчину, могущественного, конечно, но никак не в воплощение тьмы джунглей. Террел был мальчиком, почти ребенком, но мальчиком, чьи мертвые руки по локоть были покрыты кровью Шрам и Беша,

До сих пор Мейс смотрел на них всех, на весь этот мир глазами джедая: он видел абстрактные паттерны мощи в кружащейся игре света и тени в Силе, прерывистый ритм добра и зла. Его взгляд джедая нашел ему лишь то, что он и так искал.

Не задумываясь об этом, он искал врага. Того, с кем он мог бы сразиться. Того, кто был бы воплощением всей этой войны.

Того, кого он смог бы обвинить за нее.

Того, кого бы он смог убить.

А теперь…

Он смотрел на Вэстора собственными глазами, впервые по-настоящему открытыми.