– Что я вам говорил? - прохрипел отец мальчиков из темноты. - Что я вам говорил? Он уболтал нас, и теперь мы все здесь сдохнем…

– Не сделай какую-нибудь глупость! - прокричал Рэнкин. Он пригнулся, попрежнему оставаясь в круге света от стержня, лицо его выражало страх и отчаяние. - Слушайте, давайте не будем делать глупостей…

– Рэнкин! - Сила сделал голос Мейса громоподобным, как у сигнальной пушки. - Отводи своих людей!

Боевое отступление. Пусть они отступают внутрь поселения!

Внизу турель краулера поливала струей огня джунгли. Потолок бункера осветился цветом крови.

– Ты говорил, что эти стены не помогут нам…

– Они не помогут. Я помогу. Делай, как я говорю. Это ваш единственный шанс

Позади Мейса начал плакать один из мальчиков, и к нему сразу же присоединился второй. Пелл подала голос:

– Мистер? Там моя мама, - ее нижняя губа дрожала, а глаза постепенно наполнялись слезами. - Не позвольте им навредить ей, хорошо? Не позвольте никому ей навредить.

Кила обняла Пелл:

– С ней все будет в порядке. Не беспокойся. С ней все будет хорошо, - ее глаза умоляли Мейса сделать ее слова правдивыми.

Мейс посмотрел на них, размышляя над тем, что, если бы это зависело от него, никто бы не пострадал. Нигде. Никогда. Но сказал он лишь:

– Держитесь. Будьте смелыми.

Пелл шмыгнула носом и грустно качнула головой. Снаружи Рэнкин кричал в переговорное устройство:

– .. нет, акк вас загрызи! Наверх! Осветите их и задержите, и заводите, наконец, эти треклятые краулеры

– Рэнкин, не надо - прокричал отец детей. - Ты что, не понял? Как только мы окажемся в поселении, они начнут обстреливать нас с двух сторон

– Не глупи…

– Хватит меня учитъ! Ты знаешь, что по-настоящему глупо? Беседовать с этим корно так, словно он человек! Верить хоть единому его слову, вот, что глупо! Хочешь общаться с корносами? Общайся посредством своего оружия

Ниже по склону родилась и взмыла высоко в небо звезда: освещающая ракета. Она зависла под облаками, освещая паровые краулеры, джунгли и аванпост холодным белым сиянием. Мейсу пришлось прикрыть глаза от неожиданного света, и в этот момент он услышал радостный, полный триумфа крик отца детей и почувствовал, как Сила бросила ему в руку световой меч, включил лезвие точно в тот момент, когда бластерная винтовка заговорила настолько быстро, насколько вообще могли сжиматься пальцы.

Отец детей не был снайпером: ни один луч не прошел бы и на расстоянии вытянутой руки от Мейса, но они бы начали отражаться от стен внутри бункера. Фиолетовый свет встретил красный, и все лучи ушли в небо.

Мейс замер в дверном проеме, смотря на ошарашенное лицо Рэнкина поверх лезвия светового меча, наклоненного под защитным углом. Губы Рэнкина беззвучно проговорили: «Джедай…»

Мейс подумал: «Похоже, мы проигрываем».

– Кила, - сказал Мейс, не оборачиваясь: его голос был жестким и безэмоциональным. - Уведи детей вглубь. Ложитесь за телами корунаев: они ваше лучщес прикрытие.

– Что? - Кила смотрела на него, словно не узнавая. - Что? Кто ты?

Снаружи донесся рык отца детей:

– Это джедай!

Секунду спустя к нему присоединился другой голос: высокий, надломленный, наполненный болью и дикой яростью, голос преданного человека.

– Вонючий джедай! Он вонючий джедай! Убейте его! Убейте его

Это был голос Террела.

Сила двигала руки Мейса быстрее мысли. Световой меч Депы влетел в левую руку, повторяя его собственный меч в правой, и вместе они сплели непроницаемую стену света у входа в бункер, ловя и рассеивая поток бластерного огня.

Лучи разлетались во все стороны: неумелая последовательность плохо наведенных выстрелов требовала всей концентрации и умения для перехвата. Мейс погружался все глубже и глубже в Силу, отдавая все больше и больше сознания инстинктивному урагану ваапа-да. Но даже несмотря на это, некоторые лучи проскользнули мимо него и заметались внутри бункера.

Он слишком сильно погрузился в ваапад, чтобы придумать план. Слишком погрузился даже для того, чтобы думать, но он был мастером-джедаем: ему не нужно было думать.

Он знал.

Если он останется в дверном проеме, дети погибнут.

Сдвигаясь шаг за шагом, давая стрелкам нормально прицелиться, Мейс начал погружаться в бурю бластерного огня, осторожно спускаясь по освещенному склону. Его лезвия мелькали в ослепительном вихре зеленого цвета джунглей и фиолетового цвета заката, отправляя лучи широким веером в сторону закрытых дымом звезд. Он уводил их огонь вниз, подальше от дверей бункера. Подальше от их собственных детей.

Шаг. Еще один.

Он осознавал, как-то абстрактно, отстраненно, ноющую боль в руках и соленые струйки пота, заливающие глаза Он знал об ожогах по бокам, о том, что касательным выстрелом ему оторвало небольшой кусок мяса от бедра Но всё это значило для него меньше, чем векторы выстрелов, меняющиеся наряду с его неостановимым продвижением вперед. Он двигался, пока иджи не вышли из-за укрытия. Он знал и о том, что стреляют не все иджи: он слышал отчаянные приказы Рэнкина прекратить огонь и чувствовал в Силе ту иррациональную жажду крови, что заставляла остальных продолжать жать на курки до тех пор, пока их оружие не начало дымиться.

Жажду крови, питаемую тьмой.

Нет. Не жажду крови.

Кровавую лихорадку.

Он чувствовал, как вокруг него появились люди, новые люди, стреляющие, кричащие, прячущиеся за разрушенными хижинами. Он чувствовал их панику, несдерживаемую ничем ярость и безвыходное отчаяние их отступления. Огромные тени проявились в Силе, громадные чудища, ревущие голосами огня: паровые краулеры въезжали в разрушенное поселение, давя гусеницами обвалившиеся' стены хижин, перемалывая землю на могилах, что Мейс вырыл всего несколько часов назад.

Поселение наполнилось дымом и пламенем, вспышками бластерных лучей и свистом сверхзвуковых пуль. Мейс шел сквозь все это с бесконечным спокойствием, с еле заметными признаками концентрации на лице, плетя вокруг себя непроницаемую паутину свечения. Он все больше и больше отдавал себя Силе, позволяя ей передвигать его руки, позволяя вести сквозь битву.

Темная мощь, что, как он чувствовал, собиралась в Силе, выросла вокруг, поглотив звезды: она разлилась над ним волной, что сначала придавила его, а затем подняла на недостижимые вершины. Почувствовав враждебное существо позади, он с невероятной скоростью развернулся на месте: фиолетовый клинок разрубил длинное дюра-стильное лезвие ножа, зажатого в маленькой ладони. Отрезанный кусок покатился по земле, а зеленый водопад энергии упал вниз, словно топор, добивающий жертву…

И, дрожа, замер…

В одном сантиметре над темноволосой головой.