Из-за поражения вермахта семейство предпринимателей потеряло значительное количество имущества как внутри страны, так и за ее пределами. Среди него, конечно же, было и то, за которое они должны были благодарить политику Гитлера и его первые военные успехи. Теперь текстильные фабрики Прицвалька и Виттштока находились в советской зоне оккупации. Были потеряны суконные фабрики в Саксонии и Силезии. Поместье Зеверин в Мекленбурге, как и различные заводы концерна AFA, заняла Красная армия. Как и после Первой мировой войны, аккумуляторный концерн потерял значительные иностранные активы. Ситуация на заводах Deutsche Waffen– und Munitionsfabriken была ничуть не лучше.

Во время экономической лихорадки огромное состояние могло превратиться в пыль.

Гюнтер Квандт с горечью описывал свои убытки в мемуарах: «Что до предприятий и компаний, на которые я потратил лучшие годы своей жизни, они потеряли значительные активы и производственные мощности, чего нельзя не заметить. Я признаю, что эти потери – ничто в сравнении со всеобщей катастрофой, которая коснулась немецкого народа. Однако мне очень больно. В каждый потерянный завод, в каждый станок были вложены мои мысли, планы и чаяния».

В первые годы после войны AFA сменила юридический адрес. Теперь в нем значился не Берлин, а город, в котором концерн был основан, – Хаген. После того как советские оккупационные власти экспроприировали завод в Нидершеневайде, где производились сухие аккумуляторы, концерн заново основал Pertrix-Werke GmbH в Ганновере. Основное звено химико-фармацевтического концерна Byk Gulden тоже было перенесено на Запад, в Констанц.

Гюнтер Квандт, находившийся под стражей до января 1948 года, все это время был занят планами по восстановлению былой промышленной мощи: «Война стала полной катастрофой. Мы стоим на руинах. Немало людей впали в отчаяние. Они сомневаются в том, что наша страна сможет снова встать на ноги. Я не разделяю таких настроений». Промышленник был убежден, что немцы смогут «относительно быстро» преодолеть трудности. И он оказался прав, прежде всего в отношении самого себя. В отличие от подавляющего большинства своих земляков, Квандт практически не пострадал в результате денежной реформы 1948 года.

Национал-социалистическое правительство финансировало свою войну при помощи кредитов, а также печатая новые деньги. В итоге образовался огромный излишек денежной массы. Купюры, монеты и банковские активы на сумму 300 млрд рейхсмарок в 1945 году равнялись товарам лишь на 50 млрд марок. Оккупационному правительству не осталось ничего другого, кроме как изъять из оборота практически обесценившиеся деньги. При поверхностном рассмотрении казалось, что реформа коснулась всех немцев одинаково. Фактически же ее эффект был очень разным: вкладчики потеряли накопленное, должники освободились от долгов, а владельцы материальных активов сохранили все.

Таким образом, благодаря деноминации Гюнтер Квандт и его предприятия смогли одним махом отделаться от большей части своих долгов. А все активы в виде ценных бумаг, к которым в том числе относились акции IG Farben, Mannesmann и Rheinmetall-Borsig, остались в целости и сохранности. Реформа не затронула и все те участки, фабрики и склады, за которые Квандты торговались еще в 1945 году. Как и после Первой мировой войны, валютный кризис принес промышленнику лишь выгоду.

В то время как миллионы немцев заплатили за проигранную войну потерей всего своего имущества, у Квандтов появилось преимущество для нового начала, и его уже вряд ли могли отобрать. Хотя позже правительство попыталось уравнять финансовые тяготы, заставив тех, кто получил выгоду от денежной реформы, заплатить за свое имущество, эта процедура не изменила тот факт, что богачей пощадили.

После войны Квандты стали самыми богатыми гражданами разрушенной страны. Их состояние было продуктивным, они могли пользоваться им и приумножать. Концерн AFA владел фабриками в Ганновере и Хагене. Концерн Wintershall, акции которого принадлежали Квандтам, имел в своем распоряжении калийные шахты в Нижней Саксонии и Гессене, и, кроме того, его ждал огромный рост в нефтяной отрасли. Наряду с долями в прочих предприятиях Квандтам принадлежал пакет акций Daimler-Benz.

Спустя два года после окончания войны в семью своего родного отца вернулся младший сын Гюнтера Квандта. В 1947 году Гаральд Квандт освободился из британского лагеря для военнопленных. К тому времени ему было 26 лет, однако он выглядел и вел себя так, будто был гораздо старше. Практически со школьной скамьи он отправился в армию, четыре года воевал, еще три года провел в плену. Теперь ему предстояло обрести новую идентичность.

Гаральд начал работать каменщиком, литейщиком и сварщиком. Отец не давал ему много денег, он должен был обходиться тремя сотнями марок в месяц. Однако уже во время обучения младший сын вошел в наблюдательные советы многих предприятий группы компаний Квандта. Гаральд выучился на инженера и в 1953 году защитил дипломную работу, в честь чего отец подарил ему миллион марок (правда, вычтя из них долг, который числился за Гаральдом с того момента, как Гюнтер Квандт переписал на него два процента акций одного из принадлежащих семье холдингов).

В 1950 году Гаральд Квандт женился на своей подруге детства Инге Бандеков. Инге была дочерью адвоката, по стечению обстоятельств выступавшего защитником Квандта. В 1920-е годы господин Бандеков влюбился в секретаршу предпринимателя. После их свадьбы Квандт сказал юристу, что теперь тот должен ему хорошую секретаршу. В конце 1940-х молодая Инге начала работать в Штутгарте секретарем у Гюнтера Квандта. Так она снова встретила Гаральда, мужественного и интересного молодого человека, которым она восхищалась еще маленькой девочкой.

Семья Инге и Гаральда выросла очень быстро. В 1951 году родилась их первая дочь, Катарина. В 1952 году родилась Габриэле, в 1955-м – Анетте, в 1962-м – Колин-Беттина, а еще через пять лет – Патриция.

Герберт Квандт после войны также находился в поиске своего личного счастья. Он развелся с Урзель Квандт еще в 1940 году, а его дочь Сильвия, рожденная в 1937 году, жила с матерью. Новую спутницу жизни Герберт Квандт обрел в Лизелотте Блобельт, дочери ювелира. В 1950 году они сыграли свадьбу. Бывшая домработница четы утверждала, что ради этого брака Лизелотта расторгла помолвку с другим.

Вскоре и в доме Герберта Квандта появилось трое детей: Соня (1951), Сабина (1953) и Свен (1956). Герберт Квандт придерживался старой традиции и всем своим шестерым детям, рожденным в трех браках, он дал имена, которые начинались с одной и той же буквы[12].

По представлениям Гюнтера Квандта, после его кончины оба сына должны были продолжить дело всей его жизни. При этом отец-основатель планировал оставить Герберту финансово-экономическую часть, а Гаральду, отслужившему в парашютно-десантных войсках и получившему диплом инженера, – технический отдел.

Однако самому промышленнику пока не хотелось расставаться с властью. Летом 1949 года он вновь стал председателем правления AFA, несмотря на то что глава