Он положил руку на рукоять револьвера, сжал ее. Кто-то, прячась в этих черных руинах, смотрит на него.

Неожиданно за ним раздался свист и вспыхнул огонь. Уолт поджег грузовик. Из-за двух черных палок кто-то прыгнул на Дикара, блеснул нож, опускавшийся на него. Дикар поднял револьвер, чтобы выстрелить.

Сзади холодные пальцы сжали его запястье, отбросили револьвер.

Часть третья

Американская армия свободы во главе с Норманфентом постепенно становилась сильней; сейчас эта армия подошла к основанию Грейт Смокиз. Здесь Норманфентон надеялся захватить врасплох и уничтожить азиафриканские войска Йи Хашамото. Но его план не удался; в сущности только мастерство и мужество Дикара и его Группы спасли американцев от полного разгрома.

Перехватив сообщения Йи Хашамото, генерал Норманфентон знал, что планируют азиафриканцы. Три их дивизии расположены у Панамского канала, и Йи Хашамото приказал провести их через Центральную Америку. Они дадут ем у достаточно новых сил, чтобы подавить восстание американцев. Поэтому азиафриканские дивизии должны быть остановлены, и Норманфентон вызывает Дикара.

Задача Дикара невероятно трудная и опасная. В прошлые годы многие американцы нашли убежище в джунглях Юкатана; насколько известно, они все еще живут там; они изолированы, до них буквально невозможно добраться. Президент Норманфентон просит Дикара проникнуть в джунгли Юкатана, найти этих исчезнувших американцев и поднять их против приближающихся азиафриканских дивизий. Дикар должен идти тайно и один; Группа не должна об этом знать и помогать ему. И Дикар охотно соглашается на это предложение.

В то время как Дикар и Норманфентон разговаривают, кто-то подбирается к окну. Шпион остается неопознанным, и не найдено никаких его следов. Но он мог услышать только, что Дикара отправляют с опасным заданием.

* * *

Дикар пообещал не говорить Мэрили о своем задании, поэтому он уходит, когда она спит, опечаленный тем, что может не вернуться. Согласно плану он прячется в грузовике в конвое, который ведет Уолт.

Немного погодя Уолт делает так, что конвой уходит, оставив грузовик. Одетый в азиафриканский мундир, Дикар готовится плыть вниз по реке Миссисипи к своей цели в джунглях. Грузовик, на котором он ехал, горит. Неожиданно кто-то бросается на Дикара с блестящим ножом, и прежде чем Дикар успевает поднять револьвер, его хватают сзади.

Глава X. Нож ночью

Потеряв равновесие, Дикар упал в груду обгоревшей древесины. Нож не задел его, и первый азиафриканец пролетел мимо и исчез с грохотом ломающегося дерева. Но второй упал на него, продолжая держать.

Несколько мгновений они молча боролись, дыша тяжело и неровно. Но несмотря на всю свою силу, Дикар не мог сбросить тяжелое тело азиафриканца. Он был прижат к земле, пытался вырваться, но рука скользнула к его горлу и сжала его. Он лихорадочно пытался высвободиться, но рука сжимала все сильней, и силы Дикара начали убывать.

Потом Дикар почувствовал, что тело азиафриканца судорожно дернулось и в следующее мгновение расслабилось. Из последних сил Дикар отбросил его от себя и, тяжело дыша, встал.

И покачнулся – глядя в бледное испуганное лицо Мэрили. В ее руке все еще окровавленный нож.

– Мэрили! Как…

Всхлипнув, она выронила нож и подбежала к нему.

– Я подумала, что ты азиафриканец, – прошептала она, прижавшись к его груди. – Потом увидела твои глаза. И тогда… я убила его.

Он крепко прижал ее к себе.

– Но как ты сюда попала, Мэрили?

– На крыше фургона, в котором был ты.

– На крыше… – Дикар вспомнил удар по крыше. – Ты пошла за мной… – Неожиданно он отстранил ее от себя и пригнул, так что она села на землю. – Не вставай, Мэрили. Второй прячется где-то здесь.

Пламя горящего грузовика гасло; вокруг двигались тени, словно со всех сторон подбирались обнаженные черные.

– Почему ты пошла за мной, Мэрили?

– Потому что ты был несчастен, и я должна была узнать причину этого.

– Какой я был?

– Ты был чем-то удручен, Дикар. Я слишком долго с тобой жила, Дикар, чтобы не понять это по твоему лицу, когда ты пришел из штаба. Весь ужин я это знала, и потом, в нашей хижине, я ждала, что ты мне расскажешь. Но ты не рассказал.

– О, Дикар. – Мэрили всхлипнула, и у Дикара заболели руки от желания прижать ее и утешить. – Ты отстранил меня от себя. Что-то появилось между нами, холодное и темное – и ужасное.

Он не смел даже посмотреть на нее. Если он оторвет взгляд от теней, у убийцы появится возможность напасть.

– Я знала, что ты не спишь, – продолжала Мэрили. – Знала, что ты ждешь, когда я усну, чтобы сделать что-то такое, о чем я не должна знать, что-то, одна мысль о чем причиняла тебе боль. Я должна была узнать, что это. Просто должна. Поэтому я притворилась спящей.

– Да, ты меня обманула.

– Ты встал и пошел вниз по холму, а я шла за тобой по вершинам деревьев. Я держалась далеко и шла по твоим звукам. Совершенно не похоже на тебя, Дикар, шуметь на ходу в лесу, и это еще больше меня встревожило. Потом ты пересек поляну, и я увидела тебя. Ты казался… странным. Ты словно шел во сне.

– Так я себя чувствовал, Мэрили. – Грузовик почти догорел. Очень скоро снова будет совсем темно. – Я шел как в кошмаре.

* * *

Это тоже было как кошмар, все эти черные развалины вокруг, гаснущий костер, ощущение смерти, ждущей где-то в углубляющейся тени. Ни звука, кроме тихих слов Мэрили.

– Когда ты пригнулся у дороги, я смотрела на тебя с верха дерева у самого последнего грузовика. Когда грузовики двинулись я увидела, как ты прыгнул на последний и забрался в него, а потом, Дикар, я увидела другую темную фигуру, которая выбежала из леса, прыгнула сзади на тот же грузовик и повисла на нем.

– Повисла? На цепи! Вот почему цепь перестала звякать. Кто-то еще выследил меня. Шпион, конечно. Тот шпион, что ушел вчера днем.

– Грузовики ушли за поворот, и мне было бесполезно кричать, но я по-прежнему по вершинам деревьев побежала наперерез и успела к тому времени, как грузовики огибали холм, прыгнуть на верх того, в котором был ты.

– Я думал, это низкая ветка задела крышу.

– Я уже собиралась крикнуть водителю, но подумала что шпион может меня услышать и уйдет. Поэтому осталась на крыше.

– И так ехала всю ночь? О, Мэрили, а если бы ты упала!

– Я едва не упала, – просто сказала она, – много раз. Там было скользко наверху,