– Это он умеет. – Эмма усмехнулась как-то особенно, со значением. – Он все события, что у нас в Чернокаменске происходят, через себя пропускает. Я ему говорю – абстрагируйся, этак тебя на всех не хватит. А он только злится в ответ.

– Злится, – согласился Роман. – Сегодня утром тоже злился. – Он осмотрел пустующую террасу, спросил: – А что это у вас, мадам, тишина такая? Где ваши нимфы?

– Нимфы, – отмахнулась Эмма. – Ленка с температурой слегла, а Динка, зараза, вообще к телефону не подходит. Приходится все самой, все самой.

– И часто она так? – спросила молчавшая все это время Ева.

– Кто? Ленка или Динка? Обе те еще проходимки! Но чтобы телефон отключить… – Эмма покачала головой, на сей раз не раздраженно, а скорее уж озабоченно. – Динка, конечно, девчонка шебутная, любит покуролесить, но на работу всегда являлась вовремя, а теперь вот… – Чувствовалось, что хозяйка кафе озаботилась судьбой своей официантки не на шутку. Кстати, как и Ева. С чего бы это вдруг?

– Я могу к ней заглянуть, – сказала Ева, пряча телефон в карман. – Все равно бездельничаю.

– Точно! – Предвосхищая возражения, Роман вскочил из-за стола. – Мы, мадам Эмма, можем навестить вашу блудную официантку и передать ей ваш пламенный привет.

– Вы уж навестите! – Эмма тоже встала. – Мне сейчас кафе никак не бросить, а сердце все равно не на месте. Вот мой телефон и Динкин адрес. – Стремительным почерком она написала все необходимое на салфетке. – Если что, звоните, с меня за труды – бесплатный завтрак!

Салфетку Роман успел заграбастать первым и тем самым получил карт-бланш. Без адреса Еве ничего не оставалось, как унылой тенью плестись за ним следом.

– Ты куда? – спросил он не без ехидства.

– Я с тобой! – Она шла, чеканя шаг, засунув руки глубоко в карманы джинсов, длиннющая коса, почти такая же как у нарисованной албасты, нервно била ее пониже спины.

– С каких это пор?

– С таких!

– Тогда поедем на моем джипе. Мне некогда ждать, пока ты тут… сманеврируешь.

Сказал и уселся за руль, распахнув перед Евой дверцу со стороны пассажирского сиденья. Она забралась в салон после недолгого раздумья, засопела, завозилась, устраиваясь. А Роман уже вбивал в навигатор написанный на салфетке адрес.

Ехать пришлось на окраину Чернокаменска. Динка снимала квартиру в одноэтажном бревенчатом бараке, рассчитанном, судя по всему, на несколько семей. В обитую старым дерматином дверь Роман постучался сначала деликатно, а потом, скосив взгляд на заметно нервничающую Еву, уже настойчиво. Затем и вовсе наплевал на деликатность и чужую приватность, обошел барак по периметру, нашел неплотно закрытое окно и совершил то, что полковник Бойцов назвал бы незаконным проникновением. Ева осталась стоять на стреме. Ну, Роман надеялся, что в случае форс-мажора она хотя бы подаст ему какой-нибудь знак.

Квартирка оказалась очень маленькой и ужасно захламленной. На диване, дверце шкафа, спинках стульев и полу лежали, болтались и реяли детали дамского туалета. А содержимое косметички Роман нечаянно смахнул на пол с подоконника, когда забирался внутрь. Было очевидно, что Динка собиралась куда-то впопыхах. Перебирала наряды, крутилась перед засиженным мухами зеркалом. На краешке стола стояла чашка с недопитым кофе и огрызок черствой булки, из чего Роман сделал вывод, что сборы эти проходили еще вчера, и с тех пор Динка домой так и не вернулась. Динка не вернулась, а Ева, как только утром он заговорил про убийство, задала ему более чем странный вопрос…

Прежде чем убраться из квартиры, Роман тщательно протер все, к чему мог прикасаться, спрыгнул с подоконника на землю, едва не пришибив успевшую отскочить в сторону Еву.

– Ну что? – спросила она шепотом, и он, не церемонясь и не думая о последствиях, схватил ее за руку, поволок в кусты, прочь от дома.

Конечно, она сопротивлялась! Конечно, попыталась применить эти свои восточные штучки, но Роман два раза на одни грабли никогда не наступал, сгреб ее в охапку, развернул к себе и зашипел в это злое, побледневшее от ярости лицо:

– Рассказывай!

– Что рассказывать? – Она все еще пыталась вырваться, но уже не так энергично, как раньше, а к ярости прибавился… испуг.

– Что ты знаешь про Динку?

– Пусти! – Она замотала головой. – Пусти! Я ничего не знаю!

– Врешь! – Он умел отличать ложь от правды, это было неотъемлемой частью его работы. Но сейчас, в этом конкретном случае, Роман не ощущал полной уверенности, что она врет. Паникует? Определенно! А вот врет ли… – Когда я сказал, что у нас убийство, ты спросила, где ее нашли. Ее! А речь ведь шла об Антоне Палыче! Так кого ты имела в виду тогда?! И чего ты так боишься сейчас?!

Он чеканил каждое слово и вместе с тем встряхивал Еву за плечи. Тряс до тех пор, пока она не перестала сопротивляться, закрыла глаза и, кажется, начала медленно оседать на землю.

– Эй, хвостатая! – Роман перестал трясти, обхватил Еву поудобнее, уже не за плечи, а за талию. – Да что с тобой такое?!

– Ты не поверишь, – сказала она, так и не открывая глаз, хорошо хоть валиться перестала.

– А ты попробуй. Я сегодня таких удивительных историй наслушался. Одной больше, одной меньше.

– Отпусти меня, пожалуйста. – Глаза она все-таки открыла, красивые такие глаза – серые с серебряными искрами, посмотрела на Романа едва ли не с мольбой, и он разжал руки.

Оставшись без опоры, Ева покачнулась, но на ногах устояла. Ощупала свои плечи, словно стирая с них его прикосновения. Это же надо, какая недотрога!

– Говори! – потребовал Роман. – Только не вздумай врать. Мне надоело! – Что ему надоело, он и сам толком не знал. Просто не любил он вот такие, не поддающиеся классификации ситуации.

– Я думаю, – она перестала себя ощупывать, вытянулась по струнке, даже коса ее бесконечная вытянулась, – я думаю, что Динки больше нет в живых, – закончила шепотом.

– Думаешь или знаешь? – уточнил Роман. – Или ты ее сама?..

– Что?! – Ева глянула на него с отвращением.

– Ладно, проехали! – Он в жесте примирения поднял вверх обе руки, а она снова от него отшатнулась, чуть не свалившись при этом в кусты. – Рассказывай все как есть. Хотя нет, пойдем-ка отсюда, пока нас никто не увидел.

– Нас сюда отправила Эмма.

– Эмма отправила, но вломились в чужую квартиру мы сами.

– Ты сам.

– Хорошо, я сам! Но будет лучше, если никто нас в этом не заподозрит. Приехали, постучались в дверь, поняли, что в домике никто не живет, и уехали. Ты поняла меня, хвостатая?

Вместо ответа Ева кивнула, послушно побрела за ним к джипу.

– А теперь я тебя очень внимательно слушаю! – заявил Роман, включая зажигание. – Что тебе известно? Почему ты думаешь, что Динка мертва? И еще, раз уж у нас наконец установились доверительные отношения, расскажи мне, где ты шлялась прошлой ночью.