— Просто устала, — отмахивается рыжая.

Мы возвращаемся в свой домик и больше не разговаривая ложимся спать. И в эту ночь мне не снятся сны. Должно быть, алкоголь и эту часть сознания подлатал, позволяя моему организму отдохнуть.

А с утра мы идем на завтрак вдвоем. Сегодня распогодилось: ярко светит осеннее солнышко, небо приобрело ярко лазурный оттенок, легкие дуновения ветерка не обжигают холодом, а веют теплом. И настроение у студенчества повышается — все улыбаются, подставляя лицо теплым лучам, кто-то еще умудрился выйти пораньше на зарядку, проводимую организаторами, и теперь взбодренные эти студенты идут к столовой. Но во всей этой толпе я не вижу Марка. Интересно, он еще не проснулся или просто решил на завтрак не идти?

Ирка с утра задумчивая и молчаливая. Мало говорит, все больше отнекивается. За завтраком почти ничего не съедает, хотя обычно в ее рацион входит не одно блюдо.

— Ир, ну ты чего? — допытываюсь я.

— Домой хочу, — заявляет она, как капризный ребенок.

— Скоро поедем. В час сбор и выезд.

— Вер, — вдруг говорит Ира, но тушуется, будто побаивается, — а у вас с Марком что?

— Ничего, — быстро отвечаю я.

— Но вы вчера танцевали вместе, — настаивает подруга.

— Не только мы, — напоминаю я.

— Но раньше от ваших стычек искры летели, а теперь вы искрите не споря.

— Ир, что ты хочешь услышать? — в моих жилах закипает кровь, — мы не пара, мы не встречаемся.

— Понятно, — грустно тянет она.

В этот момент дверь в столовую распахивается и в помещение вплывает белобрысая амеба. Как можно выглядеть так привлекательно с утра в лесу? Не спала она что ли, наводя марафет всю ночь? А следом за ней заходит и Радецкий. Вот это номер! Значит, пока я прошу дать мне время, он его даром не теряет? Интересно, они с утра встретились или с ночи не расставались? Хотя почему мне это интересно? Не мое дело!

— А Егор вообще куда-то делся, — замечает Ирка, поглядывая в сторону парочки.

— Кто? — удивляюсь я, не сразу понимая кого имеет в виду подруга, ведь за все время нашего знакомства она Мартынова ни разу по имени не назвала, — Мартынов что ли? А тебе-то какая разница? Радуйся, что рядом не отирается.

— Ага, — невнятно бормочет она и замолкает до конца завтрака, да и у меня после увиденного желание разговаривать пропало.

После завтрака мы собираем вещи, и готовимся к отъезду. Назад нас везут все те же автобусы, но прежде чем наш трогается, я замечаю, как в автомобиль к Радецкому усаживается Диана. А всю оставшуюся неделю меня самым наглым образом игнорируют! Марк не докучает не на парах, не в столовой, не после учебы. С утра здоровается сухо, если мимо проходит, а то и вовсе молча обходит стороной. Лишь Мартынов изредка подходит, но внимание того сконцентрировано на моей соседке, мне перепадают лишь скупые приветствия. Зато все чаще я стала замечать в своем поле зрения белобрысую амебу. Ну как можно быть такой липучей?

Наверное из-за регулярного созерцания ее физиономии у меня аппетит пропадает, и я возвращаюсь к питанию на чае, ведь никакая другая еда попросту в горло не лезет. И только весы немного ободряют — хоть на них есть улучшения, хотя и не идеальные, и особенно радует, что студенческая вылазка не добавляет мне лишних килограмм.

А ночами меня терроризируют сны, после которых я не могу заснуть и мучаюсь от напряжения во всем теле. В последнюю ночь так по постели ерзала, что только контрастный душ помог успокоиться. Из-за вечного напряжения и недосыпа я мучаюсь от головных болей и рассеянного внимания, совершенно не запоминаю, что объясняют преподаватели на лекциях и семинарах. И я отлично понимаю, что поможет снять это напряжение, но только абы кто не подойдет. Есть только один человек, способный мне помочь и в нем вся проблема.

— Ты не заболела? — спрашивает Димка обеспокоенно, когда мы в субботу следующей недели сидим в кафе.

— Нет, я в порядке, — отвечаю и сама понимаю, как нелепо звучат мои слова. С залегшей синевой под глазами и в полусонном состоянии я ни разу не в порядке.

— Вер, тебя ведь Марк не беспокоит, иначе бы ты мне сказала? — пристально глядя в глаза, говорит Димка, а его ладонь ложится на мою, только отчего-то совсем не греет и кажется чем-то инородным.

— Конечно нет, — заверяю я, ведь если бы Димка знал, как именно достает меня Радецкий, то вряд ли бы смог чем-то помочь.

— Ты мне обещала.

— Помню.

— А то у нас сегодня тренировка, могу с ним поговорить, — вновь наседает друг, и я заинтересовываюсь.

— Во сколько?

— Тренировка? Через час, — удивленно отвечает Димка.

— А заканчивается?

— Ну, обычно по субботам она длится часа два с половиной.

— Значит, в половину шестого, — констатирую я.

— Ну, наверное, а в чем собственно дело?

— Ни в чем, — отмахиваюсь я, теряя интерес к нашей встрече, — знаешь, мне уже пора. Папа просил быть дома в два часа, а я вот даже задержалась.

Дима выглядит обескураженно, но мужская логика не складывает в его голове два плюс два, поэтому ему остается только наблюдать, как я быстро целую его в щеку и убегаю. Никто меня дома не ждет, папа вообще уехал на встречу с друзьями, и они планировали пойти в баню, а это может затянуться и в ночь. Поэтому дома мне никто не мешает принять душ, сделать макияж и укладку, и никто с подозрением не уточняет куда я собралась. Потому что если бы кто-то спросил, то я бы сама не знала, что ответить. Я собралась пойти к Радецкому и что? Предложить переспать? Или можно обозначить мое намерение как-то помягче?

Нет, надо называть вещи своими именами, и надеяться, что за полторы недели в намерениях Марка ничего не поменялось и курс не сместился в сторону белобрысой амебы. Отправляю папе сообщение, что возможно останусь ночевать у Иры и ухожу.

В пять часов вечера я приезжаю к вузу, но не иду внутрь, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, ведь только сплетен мне не хватало. Вместо этого иду к парковке, где без труда нахожу автомобиль Марка — тем более, их тут всего два, и второй принадлежит Егору. Не хотелось бы, конечно, чтобы он меня видел, но свидетель в лице Мартынова еще не самый плохой вариант.

Стоять на улице в конце октября в коротеньком платьице и легком пальтишке довольно некомфортно, а за полчаса от моей напускной уверенности