– Заказывали транспорт для перевозки каменных глыб? – уточняюще спросил водитель одного из них, с суровым лицом и легким марокканским акцентом. – Грузоподъемность каждого – двадцать шесть тонн. Мне сказали, грузчики вам не потребуется?

– Не потребуются, – улыбнулась Мидсаммер.

Аби отодвинула засов, и Равная открыла ворота для фургонов.

Реакция водителей трудно поддавалась описанию: сначала волчица Лето, потом Том-Дик-Гарри, трехголовый грифон, затем еще более диковинные обитатели каменного зверинца Мидсаммер вбегали рысью, тяжело топали или вползали в открытые задние двери фургонов и ложились там, снова возвращаясь в состояние неподвижного камня. Фургоны доставят их к складу фирмы, занимающейся разбивкой садов, и останутся стоять там всю ночь, пока на следующий день не прибудет Мидсаммер со своей штурмовой группой.

Аби с улыбкой наблюдала за погрузкой, пока не подбежала Рени, девочка схватила ее за руку и потащила к Хильде и Тильде.

– Они должны кое-что проверить, – сказала Рени.

Этим «кое-что» оказался увеличенный стоп-кадр с тюремных камер слежения.

– Ну что ж, детка, смотри. – Тильда указала на две расплывчатые фигуры среди толпы заключенных. – Это твои мама и папа?

Хильда вовремя подставила шокированной Аби стул. Конечно, Аби знала, что они в Фулторпе, – за забором дома старой няни наследника она подслушала разговор Боуды и Гавара. Асиф внимательно проштудировал списки заключенных и подтвердил, что в них значатся «Хэдли С.» и «Хэдли Дж.». Но она не готова была увидеть их такими…

Аби напряженно вглядывалась в нечеткое изображение, пытаясь разглядеть детали. У мамы короткий боб до ушей, она всегда говорила, что никогда не сделает себе такой стрижки, потому что будет выглядеть «старой и слишком умной». Светлое пятно – отражение света на хорошо знакомой ей залысине отца, Дейзи любила его поддразнивать, а Люк, глядя в зеркало, с тревогой проверял свои волосы. Отец сильно сутулился, а мама, которая всегда была стройной и подтянутой – «Поддерживать здоровье входит в обязанности медсестры», – говорила она Аби, призывая ее присоединиться к пробежке, – сжалась и стала похожа на птицу.

Аби была потрясена до глубины души. Разве они совершили преступление? Почему их там держат? Родителей используют в качестве рычага давления на их детей, объявленных опасными преступниками. Если бы после осуждения Люка Аби смиренно отправилась с ними в Милмур, этого бы не случилось. Чувство вины удушающим комком подкатило к горлу, ей сделалось страшно за них.

Но, черт возьми, нет! Они с Люком не нарушали закон, они не злоумышленники. Все дело в Равных, за все в ответе Боуда Матраверс и Уиттем Джардин.

– Да, это мои родители, – хрипло выдавила Аби, и Тильда обняла ее за плечи и прижала к себе.

– Вы скоро воссоединитесь, – твердо сказала женщина. – А вот смотри, это – Оз и Джесси, они вместе с арестованными в Риверхеде.

Она вывела на экран еще две фотографии: Оз выглядел еще крупнее в тюремной форме, а его темнокожее лицо на зернистом кадре расплылось пятном в ряду заключенных. Когда Аби посмотрела на фото Джесси, она уже ничего не видела, глаза застилали слезы.

– Простите, мне очень жаль, – прошептала она, когда слезы начали капать на клавиатуру компьютера.

– Скоро мы положим конец их мучениям, – сказала Тильда. – Не беспокойся. Мы обеспечим безопасность операции, и все вы вернетесь назад целехонькими.

Вечером состоялся общий ужин, за ним последовал брифинг, который провели Мидсаммер и Уэсли, дядя Рени, они еще раз прошлись по плану, расписанному по минутам. Хильда и Тильда установили проектор внутри просторной ротонды Линдума, и на поблекшей от времени римской кирпичной кладке застыли фотографии тюремного комплекса, схема расположения камер наблюдения и снимки с этих камер, на которые Аби было невыносимо смотреть. Гавар с напряженным лицом сидел в первых рядах. Иногда он наклонялся вперед, чтобы возразить или высказать сомнение, нетерпеливо забрасывая на колено длинные, падавшие на пол, полы кожаного плаща. Его замечания отличались резкостью и точностью.

Мидсаммер отвела ему ключевую роль. Это был публично объявленный вотум доверия. И Аби сочла его уместным и заслуженным.

Ночью Аби практически не спала, ворочалась под одеялами в прохладной комнате для гостей. Она вылезла из постели, оставив свернувшуюся калачиком Рени крепко спать, и подошла к окну. Терракотовая плитка под ногами была теплой, легкий ночной ветер вздымал штору. Аби смотрела в окно, лунный свет струился, мерцая, по скульптурам, разбросанным по всей территории Линдума. Аби заметила отблеск белых крыльев, сова Альба делала круги там, где стояла Мидсаммер, едва различимая в темноте, к ней прижималась фигура поменьше. Когда женщины поцеловались, Аби задвинула штору. Ее семья не единственная, у кого завтра все будет поставлено на кон.

На утро была назначена еще одна репетиция штурма тюрьмы, расписанного по минутам. Когда Аби проснулась во второй раз, она чувствовала себя разбитой, ее подташнивало, но она понимала, что ей нужно хоть немного поесть, поэтому она отправилась на пробежку по территории поместья, чтобы нагулять аппетит. От росы ноги мгновенно намокли, птицы щебетали, пели, пронзительно кричали, когда она пробегала мимо. Людей вокруг не было.

И вдруг Аби увидела знакомую фигуру, которая в одиночестве расхаживала вокруг дерева. Это был Гавар, он прижимал к уху телефон и выглядел явно взволнованным. Аби замедлила ход и намеревалась уже поменять свой маршрут, не хотела его беспокоить, когда услышала, как он с яростью крикнул в трубку: «В этом нет никакой необходимости! Абсолютно никакой!»

В груди у Аби все сжалось, и, несмотря на то что она немного запыхалась во время бега, она затаила дыхание. Что происходит? Когда наследник резко отключил телефон, обрывая разговор, и зашагал назад к дому, ей пришлось поспешно скользнуть за дерево.

Быстро подумав, Аби выбрала другой маршрут мимо старого ледника, пусть создастся впечатление, что они подошли к дому с разных сторон. Затем она пустилась бежать. С кем Гавар разговаривал? И о чем?

Аби сделала петлю и оказалась у задней двери дома, откуда был проход на кухню, одновременно с Гаваром, который появился с противоположной стороны. Мидсаммер посмотрела на них, она уже сидела за длинным столом вместе с Лейлой, Рени, Уэсли и остальными.

– Мы почти закончили, – сказала она, – там на плите еще осталась яичница-болтунья. Где вы оба были?

– Я на пробежке, – вытирая потное лицо, сообщила Аби.

– А я дочери звонил, – сказал Гавар, показывая зажатый в руке телефон. – Хочу, чтобы она не забывала папин голос. Звонил пораньше, потому что целый день мы будем заняты.

Но его лицо было мрачным, когда он практически опустошил чугунную сковородку и сел на скамейку.

Аби чувствовала себя крайне неловко. Услышанное ею свидетельствовало о том, что разговаривал Гавар не с Либби. Возможно, возникли какие-то разногласия с миссис Гриффит или даже с Дейзи? Но Аби видела, как Гавар общается с ними, и не могла себе представить, что он с кем-то из них говорил таким яростным тоном. Тогда это мог быть кто-то из членов его семьи – Уиттем или Боуда, или, возможно, Дженнер? Что все это значит?