И вот теперь Петя смог все расшифровать.

Я аккуратно раскрыла минерал. Это был кровавый гранат, похожий на бычье сердце. Пальцы сами потянулись к неровной поверхности камня, но Петя быстро перехватил мою руку.

— Никакого терпения, ваше архимагество. Подожди. Надо полностью вынуть из ящика и положить ровно по центру.

Я фыркнула на дурацкое Петькино обращение — Архимагом я стала всего месяц назад, но через три месяца Петр будет исполняющим обязанности, а я уйду в декрет. Ребенка с Серафимом мы зачали, судя по УЗИ, в первую же совместную ночь.

— Ну тогда я не мешаю.

— Вот и не мешай. Кыш-кыш. — Он замахал на меня руками, а потом достал минерал и аккуратно уложил его по центру рунной ткани. Бока камня сразу же засветились алым, подсвечиваясь изнутри магией, что он впитал за тысячелетия.

— Какая красота, — прошептала я.

— Неимоверная, — кивнул Петя и повернулся на стук в дверь.

— Серафим, это ты?

— А ты не чувствуешь? — раздался обиженный голос за дверью.

Я остановила рукой Петю и прошептала:

— Сама открою, а то еще больше обидится.

Я поправила платье и пошла открывать своему мужу. До сих пор не могла привыкнуть так называть Серафима. Ну какой он муж? Самый же настоящий волчара! Следит за мной и моим состоянием, по моим ощущениям, все двадцать четыре часа в сутки.

— Привет, Фима, — потянулась я, чтобы обнять его, но он оказался быстрее и аккуратно притянул меня к себе.

— Как ты?

— Замечательно! Пошли покажу, что мы с Петей наконец-то доделали. Я нашла, а он все расшифровал.

За спиной Серафима замаячила моя новая помощница Кира — Василия, пользуясь своим новым назначением, я повысила, — но я махнула ей рукой, что мол я все еще занята и ни с кем меня не соединять. Она понимающе улыбнулась и вернулась за свое рабочее место.

Я перехватила его за руку и повела к рабочему столу. Серафим поздоровался с Петей, пожав ему руку и с интересом принялся разглядывать камень.

— Это он, Серафим. Камень Нитей. Дай нам еще час и мы с тобой сможем восстановить наши связи, — мой голос дрожал от волнения. Но Серафим повернулся ко мне, взял мое лицо в ладони и погладил скулы большими пальцами.

— Это нам уже не нужно, мореглазка. У нас все восстановилось.

— Но... как?

— Семь лет — долгий срок. Но я думал о тебе каждый день. А ты обо мне.

— Не думала я о тебе каждый день, — фыркнула я и сразу же получила поцелуй.

— Получается, думала, — ухмыльнулся нагло Серафим. — Давай проверим?

Он отнял ладони от моего лица и потянулся левой рукой к камню.

— Подожди, он еще не активиро... ван, — хотела я остановить моего волка, но Серафим прижал ладонь к камню и тот запульсировал, словно сердце. Разгорелся красным и запустил в руку Серафим красные искры. Они покатились по запястью, предплечью, плечу и собрались у самого сердце, а следом вспыхнули ярко и будто вырвались красными нитями ровно в мое сердце. А из моего шли совершенно такие же нити к его мощному волчьему сердцу.

— Вот это да! — охнул Петя. — Да вы, ребята, просто уникумы! Они действительно восстановлены!

Я оторвала взгляд от искрящихся алых нитей и посмотрела в глаза Серафиму. Он медленно поднял руку с камня, разрывая контакт с древней магией, но нити, хоть и стали заметно тусклее, были все еще видны. Слезы, что стояли в моих глазах, мешали разглядеть Серафима, но он в один шаг сократил между нами расстояние и прижал меня к себе.

— Ты просто любишь меня больше жизни, мореглазка. Как и я тебя. Никто нас больше не разлучит.

И я заплакала. Наверняка от этих дурацких гормонов, которые вызывали у меня потоп по любому поводу.

В дверь снова постучали, и с той стороны донеслось громкое: «Ворон». Петя в момент подошел к двери и быстро открыл ее. В кабинет вошли двое: Ворон и Виола.

После расследования преступлений Антипа на Совете было решено возобновить отношения с семьями вампиров и найти способы борьбы с предателями, которые создавали группировки и вели преступный образ жизни. Афона нам еще предстояло поймать, а вот маги, что служили моему дяде, умерли. Сгорели от магической лихорадки. Поэтому появлению молодой главы мы не удивились, а вот как нервничал около нее Ворон, как постоянно касался ее руки, вызвало у всех нас доброе любопытство.

Неужели помирились?

— Мы заглянули просто так, — после приветствия сказала Виола. Я так и не смогла пока привыкнуть к чарующим звукам ее тихого голоса. Он гипнотизировал, и я, конечно, понимала его природу, но Виола никогда не использовала его как оружие, наоборот, как и Ярослава, она дарила умиротворение.

— Мы всегда рады вас видеть, — улыбнулась я. Серафим обнимал меня со спины, крепко прижав к себе. Видимо на него будущее отцовство так действует, потому что я стала оказываться в его объятиях очень часто.

— А мы с Ариной наконец-то нашли камень Нитей, — похвастался Петя. — Несколько лет нашей жизни и вот он здесь. Сейчас его активирую до конца и можно будет начинать наш проект по возвращению Диким их Нитей, а следовательно и Пар.

Он занялся активацией: камень теперь горел ровным алым светом, разнося по кабинету волны теплой магии.

— Он возвращает Пару? — хрипло переспросил Ворон, не сводя с артефакта взгляда.

— Мы еще не проверяли, но по всем магтестам, руническим знакам... ох, я так волнуюсь, — вздрогнула я от предвкушения. — Хочешь быть нашим добровольцем? — пошутила я, но Ворон вдруг подошел быстро и, не мешкая, приложил руку к самому центру камня.

Все хором ахнули и замерли, потому что камень  будто ожил. Засветился ярче ярко красным и выплеснул на Ворона свою магию. Искры окутали его, проникли внутрь, заставив задержать дыхание, а потом случилось самое настоящее чудо — невероятно красивые Нити, словно тонкое алое кружево, потянулись к Виоле. Окутали ее бережно и растворились в ее ауре. Она так и стояла, не шевелясь и положив ладони на свое сердце.

Мы открыли рты.

— Ерофей, — дрожащим голосом позвала его Виола.

— Я же сказал, что все исправлю. — Он подошел к Виоле и поцеловал ее. Прямо у нас на глазах. Первым ожил Серафим и ткнул локтем Петьку, который уже подошел к нам.

— Так, берем и тихо выходим. Как мышки.

Петя кивнул и засеменил к выходу, а меня нагло подняли на руки. От неожиданности я зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть.

— А ты уже не мышка, так что понесу на руках.

За дверью я шлепнула Серафима по руке и язвительно прошептала.

— Смотри не надорвись, раз я уже не мышка.

Серафим пытался не рассмеяться, но все равно засмеялся, а мне от его низкого баритона стало так... горячо. Говорю же, дурацкие гормоны!