class="p1">Аманда выплыла из коридора справа от меня — сразу же наполнив мрачноватую галерею улыбкой и запахом ванили. Бесшумное привидение в темной блузе и юбке, кофром в руке и несравненными ямочками на щеках.

— Замок, полный тайн, и вуаль тумана, и ночной светильник Перекрестницы сегодня не горит в небесах. И я средь древних стен с двумя обворожительными мужчинами…

Задумчиво перебрала бутылочки в моей поясной сумке — стоя так близко, что я смог почувствовать аромат волос. Небрежно поманила Нэйша поближе:

— Не получится, сладенький. Здесь в достатке чар, вплетённых в камни, и амулетов в коридорах. Кое-что Джиорел Линешент смог убрать. Но расставлять мои амулеты, или ставить ловушки, или разливать зелья — риск, да-да-да. Может сработать какой-нибудь артефакт оповещения, донести угрозу, ах, мы же не можем так рисковать?

Мы вообще не очень можем рисковать. Это Гриз Арделл заявила ещё с вечера, явившись в питомник и обрисовав ситуацию:

— Мне не хочется излишнего риска, но мы не знаем — с чем придётся иметь дело. И нужно подстраховаться. Потому идут только добровольцы.

Я готов был побиться об заклад с крысой, что первым в дело влезет устранитель, тут травница, блестя глазами, заявила, что не пропустит такое за все рубины Кайетты. Пока мы с грызуном ошарашенно прикидывали — с чего это нойя напрашивается на боевые из своей лекарской, — Нэйш заявил, что не прочь составить Аманде компанию.

После этого в дельце влез я — по причинам, которые пытаюсь придумать сейчас. Получается нечто среднее между «Ну, ты же тут свой в доску парень, кому как не тебе» и «Ну, ты же кажется не оставляешь планы по соблазнению вот этой красотки».

А голохвостый грызун тем временем неистово заходится внутри — потому что ему отчаянно не нравится всё здесь. И тёмные переходы, по которым пришлось плутать, когда Джиорел Линешент тащил нас от входа для прислуги, и запах плесени, камня и полыни, и портреты с глазами-буравчиками.

И четырёхсотлетняя тварь с умильными фиолетовыми глазками. Пустыми, как у одного устранителя.

— Так что… если вдруг фамильяру или Линешентам, или кому бы то ни было вздумается прогуляться — нам придётся встречать их здесь? Скажем так, в лоб?

Нас трое: травник, «клык» и крыса с Даром холода. Два входа в галерею, посреди — спуск в подвал. Судя по неопределённым звукам — за некоторыми портретами всё же есть то ли слуховые каналы, то ли потайные двери. А нам предстоит это всё защищать от не пойми кого. Возможных Линешентов и их слуг, и вообще любого, кто возжелает помешать обряду.

— Лайл. Тебя что-то не устраивает?

Нэйш был образцово глумливо-внимателен. Даже слегка наклонялся вперёд, как бы говоря: о, поведай же, поведай мне ты, ничтожество, своё мнение, на которое мне глубоко наплевать.

— Вообще-то у меня список на пару листов. Но первый пункт такой: разве не проще заблокировать подвал? Скажем, встать снизу, закрыть проход защитной сферой, ну, или тобой, раз уж у тебя Дар Щита! Им придётся спускаться по лестнице, чтобы пройти мимо вас. С чего вы вообще решили оборонять входы в галерею?

— Потому что нужно иметь пути для отступления. Думал, тебе такой вариант нравится.

— И мы не знаем, какие у них амулеты, сладенький, — мягко добавила Аманда. — Может статься, там достаточно, чтобы пробить любой щит. Или они могут сбросить на нас какое-нибудь зелье… привести в действие защиту подвального коридора. Нет-нет, запирать себя изначально — не выход.

Она развернулась опять к Нэйшу и игриво пробежалась пальцами по пузырькам в его поясной сумке.

— Готов потанцевать, сладенький?

Устранитель хмыкнул и провёл пальцем по поясу нойя — там пузырьков было гораздо, гораздо больше. Подвешенных в петлях. Лежащих в поясной сумке. И ещё три замшевых мешочка сбоку.

— Я наконец-то увижу «Огненный вихрь»?

Аманда в ответ погрозила пальцем, безмятежно улыбаясь:

— Поглядите только, какой быстрый. «Огненный вихрь» не танцуют для кого попало: нужно это заслужить.

— Ну, если у тебя есть какие-то идеи…

Между этими двумя за последние полчаса нарисовалось какое-то уж слишком резкое взаимопонимание. С обменом улыбочками, милым флиртом и лёгким духом предвкушения.

— Ты услышишь мои идеи как-нибудь потом, сахарный. Наверняка там уже всё началось, и нам пора. Ждать того, о чем не ведает лишь Перекрестница.

И обронила, уже поворачиваясь к дверному проёму, который выводил в правый, «её» коридор:

— Это звучит почти пугающе… но я же знаю, кто будет защищать наши спины.

После чего неспешно отплыла к своему посту. Подмигнув на прощание.

Нэйш подмигивать не стал, ограничившись миной сомнения пополам с сожалением. Правда, ничего и не сказал, отправляясь к левому выходу из галереи.

Я остался у двери, за которой скрывался вход в подвал. Обеспечивать крепкий и надежный тыл — то есть делать то, что у меня вообще никогда особенно не получалось.

Грызун визжал и бился внутри и сулил большие неприятности — пока я потирал Печать на ладони и поглядывал, как Аманда тщательно устанавливает рядом с собой открытый кофр, Нэйш выбирает место рядом с первым портретом и проверяет метательные ножи…

У них это не в первый раз, — стукнуло пониманием. Это же сейчас общались не устранитель и травница. Это два оперативника-боевика, которые уже побывали в похожих ситуациях. И стоят они так, чтобы вырубать возможных нападавших при входе в галерею — вырубать, потому что настоящего боя допустить нельзя.

И все эти разговоры об отступлении, артефактах и прочим — это потому, что эти двое ждут худшего.

МЕЛОНИ ДРАККАНТ

Первый обряд проходит скучно.

Сперва Грызи вливает в Бастарда укрепляющие и взбадривающие зелья запредельной мощности. У парнишки малость проясняются глаза, и тогда Гриз излагает ему всё как есть: так и так, Деймок, сейчас мы проведём обряд, который поможет тебе выздороветь. Ты, главное, ничему не удивляйся, не бойся, делай и говори, как скажут. Понял?

Очухавшийся Бастард с недоумением крутит головой, смотрит на заплаканную мать, на Младшего, на Морковку, на меня.

— П-понял, госпожа. А… кто вы все?

— Сразу и не расскажешь, — вздыхает Грызи. — Господин Олкест, мы где должны стоять?

Рыцарь Морковка суетится, посекундно ныряя в книжку. Ставит Бастарда перед подобием аканторской каменюки. Соора и Грызи становятся чуть позади — а вдруг свалится. Мы с Младшим торчим сбоку, под белыми статуями Стрелка и Перекрестницы. Линешент сглатывает и суетливо крутит свой родовой перстень. Я сжимаю в кулаке свой. Мне придётся свидетельствовать обряд. Как члену постороннего древнего рода.

— Какой из меня, к мантикоре, свидетель, я ж в Права не вступила, — попыталась было