Крепкий пожилой мужчина с косматой бородой и растрепанными волосами, походивший на нищего в своих слишком широких поношенных штанах и куртке с заплатками, уверенным шагом пробирался к ним между рядов книг. Его легко можно было перепутать с бомжем. Впалые щеки, острый подбородок с ямочкой, круглые очки, которые делали его близорукие злые глазки еще меньше. Старик был отвратителен, поэтому, когда он подошел, дети невольно сделали шаг назад. Ноно принял боевую стойку и был готов в любую секунду кинуться на старика.

— Что вам нужно от господина Ольшлегера?

— Вы его знаете? — спросила Адель.

— Можно и так сказать.

— То есть? Он ваш друг?

— Был. Он умер.

Адель перевела плохую новость кузенам. Они переглянулись — проделать такое путешествие совершенно напрасно!

— А! Черт! Когда? Недавно?

— О нет! Уже давно. Так зачем вы хотели его видеть?

Адель чувствовала, что старик знает гораздо больше, чем говорит.

— Нам нужно было спросить у него кое-что важное о «Понтоппидане», но я думаю, вас вряд ли это заинтересует, — ответила Адель, чтобы спровоцировать его.

При слове «Понтоппидан» старик не смог скрыть удивления и резко изменил свое поведение. Он стал нервным, раздраженным, почти злым.

— Вот уже второй раз за последние два дня у меня спрашивают подобные вещи! Я вам скажу то же, что сказал тем двум мужчинам, которые пришли ко мне с расспросами: я ничего не знаю! Я не знаю, о чем вы хотели поговорить, и хочу, чтобы меня оставили в покое!

Старый продавец схватил поломанный зонтик, спицы которого торчали в разные стороны, и стал тыкать им в детей:

— А теперь уходите! Уходите! Уже поздно! Я закрываю! Вон отсюда! И не возвращайтесь!

Ноно, готовый к бою, начал скалить зубы. Но уже через несколько секунд дети с сурикатом оказались на улице. С помощью Жизелы Адам Готторф поспешно опускал железные занавески. Адель разыграла последнюю карту:

— Мы внуки Абельманса! — крикнула она через стекло.

Старик замер на месте и внимательно на нее посмотрел. Он отправил старую помощницу восвояси, и она тут же исчезла внутри помещения. Адам Готторф вновь открыл дверь.

— Вы сказали Абельманс? — переспросил он на французском.

— Да, Абельманс, Жеральд Абельманс! Это наш дедушка, это он нас прислал!

Адель не успела закончить фразу, как продавец впустил их внутрь.

— Жизела! Вы можете идти! Сегодня я сам закрою магазин.

Старик надел пальто и еще раз взглянул на детей.

— До свидания, месье Готторф!

— До свидания, Жизела.

Женщина вышла и исчезла за углом. Продавец молча опустил железные занавески и закрыл дверь магазина. Помещение погрузилось во мрак. Старик зажег свет и предложил детям пройти внутрь магазина.

— Помогите мне, — попросил старик на чистом французском. Том, Борис, Беа и Адель помогли Адаму Готторфу отодвинуть стопки книг, скрывающие люк в полу. Старик взялся за кольцо, которое служило ручкой, и потянул изо всех сил. Люк открылся, и дети увидели деревянную лестницу, ведущую вниз.

— Следуйте за мной. Лучше нам поговорить внизу.

Дети недоверчиво последовали за стариком. Когда все спустились, Готторф включил свет.

Ребята вскрикнули. Комната, похожая на огромную сводчатую пещеру, была наполнена всякими необычными древними штуковинами. Настоящая сокровищница, где египетские мумии стояли рядом с античными статуями, а редкие книги лежали вперемешку с оригинальными рукописями. Невероятная мебель, шкуры животных, картины, зеркала, засушенные насекомые, невиданные ископаемые, свисающие с потолка пучки трав, различные минералы, коробки с бабочками, гигантскими ракушками… Настоящий музей редкостей с целой коллекцией сокровищ. Но кабинет Адама Готторфа особенно был знаменит среди специалистов своей удивительной коллекцией странных животных, большая часть которых уже исчезла, но их останки по-прежнему продолжали внушать ужас. Это был целый мир ужасных и необычных зверей, живущих внутри пещеры: полосатый единорог, свинья с лезвием на спине, дронт, лягушка-факел, летающие змеи, акула с головой-лопатой, форель с мехом, гигантская черепаха, птица-крокодил, морская корова, морской монах…

Какое-то время обалдевшие дети прогуливались от одного экспоната к другому, во все глаза разглядывая эту уникальную коллекцию. А чучела чудовищ были повсюду. В одном углу были выставлены помещенные в специальный раствор ядовитые лягушки, парализующие черви. Многоголовые змеи с акульими челюстями, свернувшись в кольцо, плавали в высоких сосудах. Подальше на шкафу стояли склянки с голубой кровью дракона или жидкостью из рога единорога. Сиамские летучие мыши свисали с потолка, как марионетки, в то время как мохнатый запылившийся оборотень поймал кальмара пятнадцатиметровой длины.

Неожиданно старик взвизгнул:

— НЕ ТРОГАЙ ТАМ НИЧЕГО, НЕСЧАСТНЫЙ!

Ребята подскочили на месте. Борис, который уже протянул руку, чтобы дотронуться до гигантского, похожего на поросенка ленивца, свисающего с сухой ветки, резко отпрянул.

— Шерсть бразильского мапингури, даже мертвого, вырабатывает яд! Один укол, и вы умрете на месте, молодой человек!

Том, Беа и Адель посмотрели на побледневшего Бориса.

— Животные, представленные здесь, в большей своей части опасны, и мы не знаем все их способы защиты. Поэтому я рекомендую вам ничего здесь не трогать… Итак, давайте перейдем к делу, мне некогда вести длинные беседы. Так значит, вы внуки Абельманса?

— Да, месье.

— И как вы можете мне это доказать?

— VITRIOL! — выпалила Адель, уверенная в успехе.

Услышав это слово, старик подскочил на месте. Он поднял взгляд и посмотрел на Адель поверх очков. Готторф понял, что она знает если и не все, то почти все. Старый торговец был неглуп. Он понял, что Адель врет и что любопытные негодники наверняка просто покопались в архивах Абельманса, потому как сам доктор даже под пытками не выдал бы этой информации. VITRIOL — тайное слово, наиболее тщательно скрываемое криптозоологами, и он слабо себе представлял Абельманса, доверяющего такую тайну детям, пусть даже они и являлись его внуками. Тем не менее попытки Адель обмануть его были весьма забавны, а смелость и упорство, без которых эти дети не добрались бы до Германии, возможно втайне от своего дедушки, заслуживали уважения.

— VITRIOL… Я не слышал это слово уже целую вечность, — сказал старик с ностальгией. — Абельманс… вы внуки Абельманса… — Готторф посмотрел на каждого по очереди, словно ища их сходство с дедушкой. — Что вас привело сюда? Что вы ищете?

— Мы ищем Вильфрида Ольшлегера. Мы должны узнать у него значение одного слова, которое мы не понимаем и которое дедушка считал очень важным. Слово, которое, по его мнению, знал только Олеариус. Но, к несчастью, думаю, что наше расследование здесь и заканчивается, потому что он умер.