Наталия

У юбки был длинный фартук из металлизированной ткани, надежный корпус из темно-синей плотной шерсти и шелковая подкладка лимонного цвета. При длине почти в пол ни шлицы, ни разреза у юбки не было; она была устроена как труба, и внутренний слой не тянулся. Тем не менее ходить в ней во время примерки вроде бы получалось. И после недолгого колебания я ее купила.

Первый выход в новой юбке показал, что к походке гейши я не готова ни морально, ни физически. Я сдала вещь в ателье, где ей сделали разрез высотой сантиметров в двадцать, по переднему шву, прямо под металлическим фартуком.

Как-то морозным утром я решила надеть ее; дело было на следующий день после тяжелой тренировки. Через пять минут я поняла, что мне больно идти. Сделанного разреза хватило бы для минимального удобства, но, во-первых, у меня все ныло после физической нагрузки, во-вторых, на улице был гололед и мышцам приходилось делать двойную работу: я одновременно и подталкивала себя, чтобы двигаться вперед, и тормозила, чтобы не упасть.

До метро я доковыляла успешно, но ситуация запомнилась. Я поняла, как много сил трачу из-за неудобного покроя вещи, из-за невозможности делать в ней полный шаг. Боль подействовала как подкрашивание препарата под микроскопом, когда ткани и клетки становятся видимыми: без боли я бы терпела неудобство, даже не задумываясь о нем.

Как много всего связанного с ощущениями тела — например, от одежды, в которой мы живем каждый день, — может просто не доходить до нашего сознания.

* * *

После истории с юбкой я задумалась о наполнении понятия «удобство». Значение вроде бы для всех очевидно, но на практике разным людям удобны разные вещи. Скажем, я никогда не считала таковыми треники и худи — вроде бы первое, что приходит в голову, когда говорят «удобная одежда». Зато очень люблю хорошо сидящие пиджаки. Моя подруга Галя (она еще появится в этой книге) любит в определенных ситуациях носить узкие юбки, а я в них не могу ходить. И так далее.

Для одних удобство — это мягкие материалы и абсолютная свобода движения. Другим важно ощущение поддержки, которое дает жесткий пояс или корсет. Кого-то мобилизуют туфли на высоком каблуке, а кому-то важна заземленность по Александру Лоуэну[1].

Удобство устроено сложнее, чем кажется, и разобраться в нем стоит.

Меня зовут Наталия Поротикова, на работе я — редактор спортивного медиа, а в свободное время — энтузиастка моды, журналистка и блогер.

В 2013 году в моей жизни произошли два судьбоносных события: я выиграла грант на обучение в Московской академии моды, откуда вынесла общие знания об индустрии и несколько полезных знакомств, и официально пробежала первую в жизни десятку. С тех самых пор я пишу о моде (в разные годы это были «Афиша», «КоммерсантЪ» и несколько отраслевых журналов), изредка даю комментарии на телевидении и радио — как спортсменка и модный эксперт, веду собственный блог robotesse.com и бегаю.

В 2019 году, в 37 лет, я пробежала 236 километров 835 метров и заняла первое место на Кубке России по суточному бегу, перевыполнив норматив мастера спорта международного класса на 11 км. История с телом и одеждой во многом появилась благодаря ультрамарафону: контакт с телом в суточном беге очень важен.

Большая часть текста в этой книге написана от моего лица. Записи со слов Софии Жаровой, соавтора книги, комментарии физиотерапевта Анны Малицкой и интервью с героями отмечены отдельно.

София Жарова — дизайнер, конструктор одежды и владелица собственного ателье. В этой книге она отвечает за практику; вместе с Софией мы написали раздел «Составляющие гардероба» и много обсуждали все остальные темы этой книги. Совмещение в одном человеке ролей дизайнера и конструктора — не самый распространенный случай в российской моде, и очень ценный. София не только знает, как сделать человека более привлекательным за счет одежды, но и может рассказать, как вещи устроены, как они ведут себя в движении, и ей это важно.

Например, в первом же детальном разговоре об одежде София рассказала мне, что баланса вещи не существует в отрыве от конкретного человека, ее надевшего. Нельзя сказать «у этого платья нарушен баланс», пока оно висит на вешалке.

Одна из множества ценных черт Софии — исключительная клиентоориентированность, то есть умение понять запрос человека и искреннее желание его выполнить. Чувствительность к нуждам клиентов позволила Софии накопить серьезный багаж наблюдений за тем, как одежда взаимодействует с телом.

Известные действующие школы стиля заботятся в первую очередь о том, как человек выглядит со стороны, то есть отводят главную роль зрителю. Об удобстве либо не упоминается вообще, либо говорится неодобрительно (порицание удобства настолько нажористая тема, что я посвятила ей целую главу, «Удобство и мораль»).

Этот взгляд устарел. На предстоящую перемену точки зрения указывают и масштабные общественные процессы (главный из которых — демократизация), и изменения в самой моде, от бодипозитива в рекламе до колоссального подъема уличных брендов с их свободной одеждой.

При этом до массового потребителя, который в индустрии не варится, попытки моды по-новому осмыслить саму себя доходят только через несколько лет. Слова с идеями сильно запаздывают за образами; мода нулевых прошла, оставив свой след разве что в костюмерных, зато идеи тех лет (и более ранних) продолжают свое шествие, теперь уже по лентам соцсетей. «10 вещей, которые вас старят», «15 предметов гардероба, которые выдают в вас провинциалку», «Какие женские вещи ненавидят мужчины»… Длина миди визуально режет ноги, это старит, то не по возрасту. Все эти «что можно носить» и «чего носить нельзя» вызывают стыд, но, увы, для многих людей они пока еще работают — привлекают внимание и гарантируют авторам просмотры.

ЖИВУЧАЯ, КАК СОРНЯК, ИДЕЯ «ЛИБО КРАСОТА, ЛИБО УДОБСТВО» — ЧАСТЬ БОЛЬШОЙ СИСТЕМЫ ЛЖИ. Искажение истины здесь в том, что оценка преподносится как объективный факт, изменчивое — как непреложный закон, а устаревшие реалии — как действующие.

Принцип «Красота либо удобство» стал реальностью именно женского гардероба после рокового разделения женской и мужской моды на разные индустрии в конце XVII века. С тех пор многое изменилось; мужские и женские вещи сплошь и рядом делаются одними и теми же брендами и продаются в одних и тех же магазинах (правда, иногда у них заметно отличается качество — об этом мы поговорим отдельно). При этом мужчинам никакого противопоставления красоты и удобства не навязывают, так с чего бы ему быть законом в женской?