Фидо стал настоящим символом верности в Италии. В конце 1957 года в Борго-Сан-Лоренцо на площади Данте состоялось торжественное открытие бронзового памятника знаменитому Фидо. На постаменте надпись: «Фидо. Образец преданности». Вдова Карла Сориани привезла старого Фидо на машине на открытие памятника, где ему торжественно вручили золотую медаль, выпущенную в его честь. Преданный пес умер через два года после этого знаменательного события, 9 июня 1958 года, до последних дней не переставая ждать своего хозяина. Новость о его смерти разлетелась по миру. О преданности обычной дворняжки писали газеты и журналы не только в Италии, но и в Париже, Москве, Лондоне и Буэнос-Айресе.

Стоя тогда перед памятником, Инга задалась вопросом, возможна ли такая фантастическая верность для человека, но так и не смогла ответить себе. Она понимала только то, что преданность носит непреднамеренный характер, скорее всего, это как побуждение души, мотивом для нее может служить безоговорочная любовь или святой долг. Верность безусловна. Ее дают от души, не думая ни о награде, ни о выгоде. Не каждому это дано – так любить или так быть преданным кому-то. Это – дар. И это такое бесценное особое состояние, когда важным в жизни становится кто-то другой, тот, кто помогает нам устремиться к настоящим ценностям, сохранить свою внутреннюю гармонию, несмотря ни на какие обстоятельства. Верность несет в себе любовь, включает ее в свое пространство, а быть может, даже и вырастает из нее… Преданность – это сила духа в человеке. Путь к ней – настоящий труд души и разума. Очень красивое качество и состояние души. Собачьей души, не свойственное человеку. Артемьева была именно такой собакой на протяжении долгих лет брака, но теперь она больше не в состоянии нести свою ношу, которая при сложившихся обстоятельствах стала для нее непосильной, но раньше весила не больше перышка.

Инга решила сделать Плотникову сюрприз и приехать во Флоренцию не вечером, как пообещала, а ранним утром. Артемьева представляла, как обрадуются Рома и Лия, когда увидят ее на пороге, они пройдут все вместе на кухню и вкусно позавтракают, словно настоящая семья. По приезде в город неверная жена планировала купить любовнику его любимое мороженое, а девочке – яблочный пудинг. Как же она соскучилась! Артемьева скажет своему сердечному другу, что по возвращению мужа из Москвы во всем ему честно признается и серьезно поговорит о разводе. Инга представила в своем воображении, как Рома расцветет в лице от услышанной новости, обрадуется тому, что она наконец-то решится прийти к нему насовсем. Хорошо, что он оставил ей ключ от своей квартиры. Инга даже не позвонит в дверь, а по-свойски откроет ее и войдет, как к себе домой.

Артемьева была воодушевлена предвкушением встречи. Шофер вел автомобиль молча. Хозяйке поместья показалось, что сегодня он был в плохом настроении, но это ее мало волновало, хотя обычно она из вежливости интересовалась его делами. Неверная жена ждала свидания с Плотниковым. Инга хотела видеть его лицо, улыбку, мягкие движения рук, ощущать горько-солоноватый вкус его мужского тела и запах кофейной гущи на дне чашки, которую Рома поставит перед ней, как только она придет.

Инга обожала Италию. В атмосфере этой страны, независимо от того, где бы ты ни находился, в Монтальчино или Ливорно, улавливались те волшебные нотки, которые не отыщешь в России, даже если пройдешь пешком от мыса Челюскина до горы Базардюзю. Российский воздух пах полынью, водкой и морозом, итальянский – виноградом, оливой и солнцем. В скором времени русская сеньора разведется со своим нелюбимым мужем, останется во Флоренции и выйдет замуж за Плотникова. Артемьева так планировала. Женщина искренне верила в это по дороге из Монтальчино в столицу области Тосканы.

Она прибыла в город около девяти утра. Шофера хозяйка поместья попросила высадить ее на одной из центральных улиц, а самого отправила обратно домой. Инга решила воспользоваться общественным транспортом и приехать к Роме на цветном автобусе. Добравшись до пункта назначения, она зашла в магазин за мороженым и пудингом. Но фисташкового не оказалось, что ее очень расстроило. Артемьевой пришлось купить ореховое.

Инга бодро поднялась по лестнице, размахивая целлофановым пакетом с десертами, словно школьница. Уже на площадке женщина торопливо извлекла ключ из кошелька и поместила его в замочную скважину. Дверь бесшумно отворилась, и Артемьева вступила в коридор. В квартире было тихо, никто не вышел гостье навстречу. Она подала голос: «Рома! Ли-ичка!» Никто не ответил. Она сняла обувь в коридоре и прошла на кухню: ореховое мороженое положила в холодильник, а пудинг оставила на столе. Ей захотелось пить. На кухонном столе стоял прозрачный кувшин с водой, в морозильнике Инга нашла лед. Артемьева взяла бокал с полки и насыпала в него несколько кубиков льда, до краев наполнила отфильтрованной водой и выпила почти залпом. «Ромка!» – повторно окликнула гостья хозяина квартиры, но опять последовала тишина.

Артемьева поставила бокал и присела на стул. Она посидела минут пять, затем встала и решила прогуляться по квартире. «Куда они могут деться с утра пораньше? Рома в ресторане, скорее всего, а Лия, возможно, в каком-нибудь кружке», – подумала русская сеньора. Женщина прошла мимо спальни. Дверца в комнату была приоткрыта: на кровати явно кто-то лежал. Инга вошла и увидела следующую картину: в постели лицом к окну и спиной к двери лежала обнаженная девушка с белокурыми волосами средней длины, едва прикрытая простыней. Незнакомка крепко спала и не слышала, что в спальню вошли. Сон был действительно крепким, раз эта леди не пробудилась от окликов Инги, когда она звала Рому несколькими минутами ранее. Артемьева ощутила, как у нее оборвалось сердце. Сначала ей захотелось растолкать молодую женщину и уместно поинтересоваться, кем она приходится Плотникову, потом решила позвонить Роме и спросить у него лично. Она взяла мобильный телефон и попыталась набрать его номер, но в трубке слышались только длинные гудки, свидетельствующие о невозможности Романа ответить растерянной любовнице.

Артемьева вернулась на кухню и допила воду, оставшуюся в бокале. Лед подтаял. Она удивлялась своему чрезмерному самообладанию. У нее появилось легкое головокружение. Неверная жена не могла допустить само собой напрашивающейся мысли: она надеялась на совсем иное. «Может, поехать к Роме на работу и спросить в лицо?» Русская сеньора ощущала сдавливающую и гнетущую боль в области груди. Инга вспомнила, что испытывала то же самое чувство в тот момент, когда она, двенадцатилетняя девочка, увидела свою покойную любимую бабушку в гробу. Так живое существо воспринимает любую, даже естественную смерть. Кончина родного человека и окончание любви очень похожи: и то и другое невыносимо больно.

Инга надела свои сандалии, вышла из квартиры и также бесшумно закрыла за собой дверь. Женщина решила пройтись пешком, подышать итальянским знойным воздухом. Ноги у нее были ватные, она не понимала, как ей удавался каждый шаг. Артемьева, будто заблудшая собака, брела по городу, врезаясь в прохожих и углы домов. Как она дошла до ресторана Плотникова, одному Богу было известно.

Артемьева вошла в главный зал ресторана, где ее приветливо встретил официант и пообещал, что сообщит хозяину о ее приходе сию минуту. Артемьева попросила стакан холодной воды, который оказался в ее руках раньше, чем перед ней появился Плотников.