— Я плохо умею благодарить, — признался Беар, радуясь уединению. — У меня не было достаточного опыта.

— У меня тоже. — Она смотрела на него блестящими от счастья глазами.

Он тронул щеку девушки и провел ладонью по ее шее, отчаянно подбирая слова.

— Спасибо, Даймонд Макквайд.

— Пожалуйста, Беар Макквайд.

У него задрожали руки. Боясь уронить маленький вагончик, он поставил его на стол, потом потянулся к ней руками и широко распахнутым сердцем. Когда их губы соприкоснулись, все мысли о свадьбе, удаче в делах и супружеских обязанностях разом улетучились. Это были просто Беар и Даймонд. Мужчина и женщина. Возлюбленные.

Спустя несколько минут они вышли из гостиной, радостные, с пылающими лицами, и объявили, что поедут в депо посмотреть подарок Беара. Беар сказал Хардвеллу и Анне, чтобы они не ждали их, потому что они могут задержаться. В карете Даймонд озадаченно посмотрела на него.

— Несколько дней назад по моему распоряжению вагон вывели, помыли и приготовили к отходу. Он стоит в депо, совсем недалеко. Мы успеем вернуться к ужину.

Беар закатил глаза, потом наградил ее своей самой обаятельной и озорной ухмылкой.

— Это ведь пульмановский вагон, да?

— Да. — Она еще не понимала, куда он клонит.

— Значит, там есть кровати.

Хардвелл, Анна и Робби уже легли спать, когда в этот вечер Даймонд с Беаром вернулись домой. Они попросили Джефриса принести им наверх поднос с едой и бутылку вина. Ни один из них не хотел думать о том, что впереди у них последние часы перед разлукой, которая может затянуться на многие месяцы.

Даймонд быстро помылась и надела ночную рубашку. Вскоре в спальне появился Джефрис с тележкой, накрытой льняным полотенцем и наполненной вкусными холодными блюдами, хлебом, вином и тортом с шоколадным кремом. Толковый маленький дворецкий накрыл стол, выставил фарфоровую посуду, потом зажег канделябр и выложил вокруг его основания садовые розы.

— Спасибо, Джефрис, — улыбнулась Даймонд.

— Рад служить, мисс… то есть мэм. — Покачав головой из-за этой оговорки, он пошел к выходу, но тут заметил рулон бумаг, торчавший из-под льняной скатерти на тележке. — Ой, чуть не забыл, мэм. Это бумаги мистера Макквайда. Он оставил их здесь в тот день, когда заболел мастер Роберт… и они по ошибке остались в буфетной. Может быть, ему…

Дверь в соседнюю спальню открылась. На пороге стоял улыбающийся Беар.

— Ты здесь! А, еда! Джефрис, ты просто кудесник! Я здорово проголодался… — Взгляд его упал на сверток документов в руках у дворецкого.

— Мои глубочайшие извинения, сэр, — сказал Джефрис, протягивая бумаги. — Я подумал, что они пригодятся вам в вашей поездке. Кажется, я не туда их положил. Надеюсь, это не причинило никаких…

— Нет-нет, — Беар махнул рукой, пресекая дальнейшие извинения, — все в порядке. Но я рад, что они нашлись. — Он положил рулон на диванчик под окном, а когда дверь за Джефрисом с тихим щелчком затворилась, обернулся к жене. — Милая Даймонд, ты слишком хорошо выглядишь, чтобы предаваться еде. — Он схватил ее в объятия, закружил по комнате и одним плавным движением поставил на пол. — Но сейчас, пожалуй, я хотел бы узнать, что лежит в этой тележке. Судя по запаху, виргинский окорок.

…Даймонд проснулась рано утром. Было еще темно. Рука Беара была у нее под головой, а грудь прижималась к ее спине. Какое-то время она лежала в этом блаженном коконе, слушая его дыхание и чувствуя биение его пульса у себя под щекой. В голову девушке закралась мысль о близкой разлуке, и сердце ее застучало, как колеса поезда — того самого, который должен унести его от нее.

Как ему удалось за такое короткое время стать неразрывной частью ее самой? Месяц назад она даже не знала о существовании Бартона Макквайда, а теперь не могла себе представить, как прожить без него следующие два-три месяца.

От его улыбки у нее в душе всходило ласковое солнышко, озаряя самые темные уголки и разгоняя прочь все мрачные мысли.

Они так недолго были вместе, но он знал ее как никто другой и принимал со всеми ее сложностями, а иногда и противоречиями. Он взял на себя ее тайны и ее страсть, ревностно охраняя их от посягательств извне. Он оберегал ее честь, мирился с ее промахами…

Как это прекрасно, когда знают всю твою подноготную и все равно ценят тебя и любят! Кто, как не Беар Макквайд, с его неподкупной честностью и удивительным состраданием, мог открыть двери в ее потаенное «я»? Кто, как не Беар Макквайд, мог коснуться ее души…

Даймонд осторожно шевельнула рукой, отодвинулась от Беара. Нежно улыбаясь, она долго глядела на его лицо, по-мальчишески встрепанные волосы и крупное, безмятежно раскинувшееся тело.

— Я люблю тебя, Беар Макквайд, — прошептала она, — Быстрей возвращайся ко мне!

Даймонд соскользнула с кровати. Из открытого окна тянуло холодом.

Вся дрожа, она надела платье и пошла закрывать окно. Тут она заметила белевший в лунном свете рулон бумаг, который Джефрис недавно вернул Беару. Он лежал среди диванных подушек у ее колен.

Бумаги… Интересно, какого рода бумаги он принес в тот день, когда Робби слег с ветрянкой?

Боясь потревожить сон мужа, Даймонд зажгла масляную лампу на письменном столе, развязала веревку и развернула потрепанные на углах документы. Сверху лежало несколько писем, потом — стопка бухгалтерских листов, испещренных номерами и цифрами, — явно финансовые отчеты. Внимание девушки привлекло то, что обнаружилось дальше: карты… каждая из которых подробно показывала различные аспекты определенного участка местности — склоны, эффективный дренаж, состав почв и подстилающих горных пород. Внизу была карта с надписью «Территория Монтаны». Биллингс, Грейт-Фолс, Хелина, водопады реки Миссури, дороги Юты, северная железнодорожная ветка, «Чикаго — Милуоки» Джеймса Хилла и Сент-Пол были отмечены чернилами. Здесь же, вычерченные красным карандашом, пролегали двести с лишним миль железнодорожной ветки Беара «Монтана Сентрал энд маунтин».

Даймонд провела пальцем по намеченному маршруту. Судя по выцветшей бумаге, она делала это не первая. Сколько же раз Беар изучал эту карту… водил пальцем по этой линии, пытаясь прочесть будущее? Ветка начиналась сразу за Большими Водопадами и тянулась на юго-восток… «Монтана Сентрал энд маунтин» должна была связать Биллингс с Чикаго, Милуоки и Сент-Полом.

Она свернула эту карту и принялась разглядывать следующую, лежавшую под ней. Это было подробное изображение маршрута «МСМ»с именами бывших владельцев земельных участков, купленных Беаром под полосу отчуждения. Ручкой вдоль маршрута были вписаны названия ранчо и фамилии хозяев, а предназначение участка и юридическое обоснование давались сбоку. В конце концов Даймонд добралась до огромной, сложенной в несколько раз инженерной карты маршрута.

Проектируемая ветка пересекала несколько ручьев и истоков реки Масселшелл, но маршрут лавировал между горами Биг-Сноуи и Литл-Белт. Даймонд почувствовала прилив легкой грусти, представив себе далекие горные вершины, покрытые снежными шапками, ослепительно голубое небо и бескрайние долины.