Потом Ян купил пару бутылок красного грузинского вина, и все поехали к нему в гости. Место возле молодого человека в такси было, но она села вперед, рядом с водителем. Стоит ли пить вино? — мучался он. После водки пить другие напитки — все равно что делать секс с завязанными глазами или подраться в темном дворе, не видя лица противника. Никогда не знаешь, чем это кончится.

На лестнице у Яна он запнулся за ступеньку и чуть не упал. В квартире она прошипела ему на ухо: «Зачем мы сюда приперлись и когда же ты наконец прекратишь пить?» Их усадили на кухне, и Достоевская попробовала что-нибудь приготовить. Вина он все-таки выпил, а потом Ян купил еще. Вино оставляло крупные красные крошки осадка. Разбредаться по комнатам стали только часа в четыре. Она сразу легла, а он пошел чистить зубы.

Когда он пришел в комнату, она спала. Ее черные волосы пахли точно так же, как в их первую ночь. Комната была маленькая, на стене висел портрет Троцкого. Он сел на кровать и попробовал ее разбудить. Девушке смертельно не хотелось просыпаться. Он все-таки разбудил ее, но, скривившись, она сказала, что устала и ничего не хочет. Даже когда она снова заснула, у нее было злое лицо готового к контратаке человека. Он вернулся на кухню. В пепельнице лежали трупы до фильтра докуренных сигарет. Он влил в себя остатки вина из чьего-то стакана. Оделся, закрыл дверь квартиры и ушел. Улица прыгала в глазах, как новогодняя елка. У него не было секса с ней в ту, первую ночь, не получилось и в последнюю. О том, что эта ночь была последняя, догадался он быстро.

Два года подряд он увлеченно складывал все яйца в одну даже не корзину, а лузу. Что б ни происходило, он знал: она рядом и все хорошо весьма. И вот ее нет... Что делать ему теперь? Что, я вас спрашиваю?! Это действительно была его жизнь, и какой же глупой она была! Если вы заметили, слово «любовь» в этой книге я не употребил ни разу, хотя если и была в жизни молодого человека любовь, то ее история перед вами. Но простите, разве ЭТО похоже на любовь? Может быть, ему нужно было учиться любви, как в школе он учился математике, в которой до сих пор ничего не понимает?

Две весны и три осени назад он встретил ее, все бросил и ощущал себя action-hero, за секунду до титров сграбаставшим в объятия большеглазую красотку. Откуда ему было знать, что после финального, во весь экран, поцелуя все только начинается? Что по ту сторону экрана осталось слишком много вечеров в одиночестве, брызгающихся криков в когда-то бывшее дорогим лицо, слишком много алкоголя и третьих лишних обоего пола?

Недавно, после омерзительного многодневного запоя, он уснул в чужой квартире, лежа перед экраном телевизора, а потом проснулся, дошагал до дома, закурил и заплакал. Только бы мне перезимовать, молился он, только бы пережить несколько следующих месяцев. Придет май, появится что-то новое, можно будет попробовать сложить осколки воедино... отыскать еще хоть какой-то смысл.

Его день теперь пуст и никчемен. На улицу он выходит редко, иногда по неделе сидит дома. Куда ему идти? все, что могло случиться, уже было... и кончилось. Приходит вечер, и он ложится спать. От двух последних лет у него осталось только несколько странных предметов. Листок бумаги, на котором девушка когда-то написала, что хоть он и мудак, она все равно его любит... Любила... Забытые ею смешные носки с корабликами. Он называл их «гномовыми»: носки похожи на те, что в диснеевских мультиках носят белоснежкины гномы. Заляпанная их любовью футболка с длинными рукавами.

Впрочем, вру, это не все. Целую неделю после расставания он еще носил ее сережку. Просто серебряное колечко в мочке уха. Она сама застегнула замочек, и он ни разу его не расстегивал. А потом, выходя с концерта группы «The Great Sorrow», потянулся к уху — сережки не было. Она исчезла, расстегнулась, выпала, потерялась, бесследно исчезла. Такое уже бывало с ним. Лет десять назад молодой человек встречался с девушкой по имени Анна. У нее были длинные детские ножки, смешливый подбородок и родинка на верхней губе. Анна подарила ему дешевое пластмассовое колечко. На палец оно не налезало, да и глупо было носить на пальце женское колечко. Он прицепил его к связке ключей.

Колечко провисело больше года, а потом он вдруг увидел, что оно истлело, словно состарилось. Он поднес его к лицу, а оно хрустнуло в пальцах и развалилось на множество мелких кусочков. Дело было летом, Анна отдыхала на юге. В тот вечер она уехала в горы с молоденьким кавказцем-милиционером, сидела в машине, пила привезенное с собой вино и любовалась на маяк и черную кляксу моря. А налюбовавшись, сказала: «Да» — и долго делала ему оральный секс. Торопясь и заранее постанывая носом, расстегнула его форменные брюки, и потом милиционер сказал, что это был первый оральный секс в его жизни.

Издевательски кривя губы и глядя в глаза молодому человеку, Анна сказала, что это было «очень, просто о-о-очень долго». Анне хотелось оскорбить его на прощанье. Она на всю улицу кричала, что, когда губами касалась милицейского члена, он показался ей нежным, как кожица новорожденного ребенка. «У кавказцев отличные большие и загорелые члены, хочешь, я покажу, какой они длины, придурок, хочешь или нет, что ты молчишь?!»

Он видел, что Анне страшно. Она боялась, как бы он не ударил ее, и он действительно ударил. Не смог обмануть ожиданий дамы. Дату, когда это произошло, она тоже назвала сама. Колечко развалилось не за день до этого и не на следующий день, а ровно через несколько часов после того, как молодой сержант толстыми волосатыми пальцами застегнул непослушные пуговицы на серых брюках.

Жизнь полна совпадений и странных символов. Просто об этом предпочитают не говорить. В общем, он представлял, что означает потеря сережки... Да ладно, чего уж... говорить, так без утайки. Дело в том, что два дня назад он видел ее. Был тихий осенний вечер, он шел мимо желтой церкви, выстроенной специально для свадьбы императрицы Елизаветы. Сережки уже не было в его ухе. В окнах горел желтый свет, жители Моховой выгуливали собак. На асфальте лежали желтые листья. А на противоположной стороне улицы она выходила из маленького грузинского ресторанчика «Метехи» и, смеясь, садилась в машину. Да-да, того самого «Метехи», вы все еще не верите в странные совпадения? На ней было новое дорогое пальто, а на шее был повязан шелковый платок. Тоже желтый. Дверца машины была приоткрыта. Она занесла длинную ногу, чтобы сесть внутрь, и одновременно поправляла дорогую прическу.

Лежа в тот вечер в постели, он видел ее блестящую в осеннем полумраке улыбку. Может быть, хозяин машины сказал что-то смешное, а может, они радовались, что вкусно поели и вечер только начинается. В «Метехи» хорошо кормят: сулугуни, лобио, шашлык, люля-кебаб, хинкали... И все-таки, не мог понять он, почему именно этот ресторанчик?

Ему никогда не пришло бы в голову вести свою новую подружку в «Метехи». Да и безо всякой подружки он никогда больше не пойдет сюда обедать. Ему известно это совершенно точно.

Дело в том, что, похоже, он насовсем разлюбил кавказскую кухню.

"I pray everyday to be strong,