Он прав. Мне не представить. Я ведь наблюдала за ним и считала, что он полностью открыт моим взглядам. Выходит, была тяжелая работа над собой? Для меня. Я зажмурилась и прижалась щекой к груди Вангьяла.

– Ты расстроилась, что я оказался хуже, чем ты меня считала?

– Нет, – со смехом проговорила я на русском.

– Нет – это не расстроилась? Я еще, наверное, буду уточнять.

– Нет, не расстроилась, – повторила я на синин. – Вангьял.

– Мм? – на мой манер откликнулся он.

Я обняла его за талию и прислушалась к ровному, размеренному биению его сердца.

– Мне снился твой сад над обрывом. Почему он совсем не ухожен?

Воин силы едва слышно вздохнул:

– Это был наш с мамой сад. Она растила там травы для меня и цветы, играла со мной, беседовала. Родители редко появлялись в моем доме. После ее смерти я запретил слугам сходить с веранды и пускать туда гостей. Ну а полуобнаженной тонкой демонице приказ не отдашь. – В его голосе послышался смех. – Моя женщина сама решает, где она и чья.

– Прости, – прошептала я.

Он засмеялся в голос:

– Даже не заметила формулировку последней фразы, а я надеялся еще подразнить. – Вангьял изобразил печальный вздох. – Забава… Мне нравилось находить тебя там, в центре моего мира и моего времени. Я ждал каждой новой ночи с нетерпением, чтобы в свете лун полураздетая дикарка сидела напротив меня и пристально следила за движениями моих губ. Чтобы я мог любоваться лазурным водопадом ее волос и тайком мечтать о ее ласках. Могуэй, – он отстранил меня от себя и заглянул в глаза, – я мог бы бесконечно нежиться в твоем внимании, и я безумно желаю этого, но, думаю, мне пора поделиться крайне важным, на мой взгляд, открытием, которое нам необходимо обсудить до того, как ты направишь корабль сквозь туннели к Содружеству планет.

Я нахмурилась. Чтобы так формулировать, нужно представлять, что есть туннели и для чего они нужны. Я ему этого не поясняла еще. Так откуда он знает?

– Женщина, ты деспот, – недовольно пробурчал Вангьял, пролистывая папки с материалами, на мой взгляд, обязательными к изучению. Он сидел в кресле капитана и походил на недовольного каникулами подростка. – Тебе мало языка и всего прочего?

– Мак специально для тебя выстроил курс видеолекций по истории Содружества. – Мне пришлось отвлечься от работы над активным маршрутом и развернуться к расстроенному мальчику. – Это важно!

Вангьял поджал губы.

– Из тех материалов по психологии масс и социумов, что Мак мне диктовал, я сделал один простой вывод, Могуэй. Твои люди точно ничем не отличаются от моих. Сомневаюсь, что столетнее противостояние двух рек имеет принципиально иные основы, чем твои два пассивно-агрессивных блока.

– Но там помимо Евразийского и Первого, масса участников и свободных объединений…

– Так и есть. Принципы те же. Враждуют за ресурсы, иногда за идеи. А в открытую физическую войну не вступают, потому что оружие страшнее некуда. Просто же. Детали выясню потом.

– Но…

– Женщина, я государством управлял! И прекрасно со своей задачей справлялся без тебя!

Я начала злиться. Да при чем тут это? Конечно, управлял. Я все знаю, лично видела, но не знать детали политики моего мира хотя бы в общих чертах просто опасно! Это не Бо с ее крошечными очагами промышленных революций, рычащими автомобилями и длинными электрическими проводами.

– А еще я долго шел к тому, чтобы не править. Хочу гулять и смотреть на Вселенную из твоего корабля! – В янтарных глазах мелькнул азарт, а уголки губ едва заметно дернулись, пряча улыбку. – Потом ты родишь мне детей, я буду их растить в твоем чудесном саду, о котором ты с такой тоской вспоминала. А в политике разбирайся сама.

От неожиданности и возмущения я беззвучно выругалась. С ним же не всегда понятно, шутит он или всерьез! Вот сейчас что?

– И деньги зарабатывай сама?

– А то! – усмехнулся самодовольно Вангьял.

И этот воин силы неделю назад уверял меня, будто ему стоило больших трудов принять мои свободные взгляды?!

– Забава, я вынужден вмешаться, – начал Мак на родном для Вангьяла диалекте синин, смешивая его с русским. – Ваше взаимодействие приобретает черты открытого конфликта. Это может повлечь за собой негативные последствия.

– О, не волнуйся, Мак, – отчеканила зло я. – Вангьял всего лишь меня дразнит и доводит до белого каления, потому что я так ему больше нравлюсь.

Я взглянула исподлобья на улыбающегося во весь рот мальчишку.

– Ну а я почему-то раз за разом на это ведусь, – пробурчала я себе под нос и отвернулась к панели пилота. Еще раз вывела результаты расчетов по курсу и трехмерную модель последнего туннеля до контролируемой границы Содружества.

– Я тебя забрал, поэтому ведешься, – подсказал со своего места Вангьял.

Именно. Восхитительный, сильный мужчина так долго добивался любви инопланетянки, что теперь еще не скоро прекратит трепать ей нервы. Пока не наиграется сполна, не насытится многочисленными подтверждениями моих чувств к нему, так и будет выводить из равновесия, чтоб получать внимание в любой, выбранный им – это ключевое – момент времени. Впрочем, я бы слукавила, если бы утверждала, что мне его поведение ничего, кроме проблем, не доставляло. Каждый раз, когда Вангьял начинал цепляться, краем сознания я понимала причину его поведения, и где-то внутри рождалось острое удовольствие от этой его примечательной потребности в моем внимании. Только вслух же о таком не скажешь. Тем более он понимал мои эмоции не хуже, чем я его.

Пока Мак проверял готовность систем к построению туннеля, на боковом экране я продолжила в энный раз изучать устав в поисках хоть какой-нибудь лазейки, которая позволила бы в пределах границ Содружества выстроить свой собственный маршрут движения или, как минимум, заставить Мака хранить радиомолчание. Искусственный Интеллект истребителя, по понятным причинам, мне помогать отказался. А ранг у меня для прямых приказов подобного рода был слишком низкий, полномочия тоже не те. Мне в связи с чрезвычайной ситуацией на борту запрещалось даже совершать открытые звонки личного характера. По сути, мы с Вангьялом стали заложниками военного истребителя до прибытия на Гею.

Как только входное устье откроется, пограничникам станет известна судьба специального борта тридцать пятнадцать. Как только мы выйдем из норы, данные из журнала Мака уйдут во внутреннюю сеть. И все, и мне останется только надеяться на адвоката. Раньше я просто переживала за судьбы Вангьяла и его планеты, теперь же перед сном воину силы приходилось бережно массировать мне затылок, гладить плечи и спину, избавляя от страха и напряжения. Я проходила тренинги, подготавливая психику ко всевозможным нештатным ситуациям, благодаря чему, собственно, и смогла перенести потерю экипажа и длительное пребывание в незнакомом, часто враждебном, социуме. Но вот к такой ответственности не готовилась. Я невесело усмехнулась, осознавая очередную свою глупость. Увидела лошадей, людей, их мышление и неразвитый социум, общалась с эмпатами, и ни разу умная инопланетянка не задалась вопросом их происхождения. Столько животных наблюдала, и среди них не было ни одного примата, хотя именно приматы, наравне с птицами, легко приживаются в городах. Какова вероятность, что человек на этой планете появился в качестве единственной выжившей ветви одного отряда? К тому же та своеобразная моноэтничность, к ней у меня тоже вопросов не нашлось, кроме поверхностного «есть ли другие». Но и тут я в подробности не вдалась, а стоило бы. Вангьял пояснил, что другие – это вид разумной ветви морских млекопитающих, ведущих кочевой образ жизни. Чу, как называют их в Лхасе, не вступали в контакты с людьми, более того, агрессивно реагировали на любое сближение с человеком. Воин силы с печалью признал, что у чу на то были причины веские: моряки столетиями убивали несчастных ради их мозга, который у богатых считался чудодейственным средством для потенции.