И тут сама судьба послала ей Курта Нортвея. Он вышел из темноты на лунный свет, тихо, чтобы не испугать Хелен, окликнул ее и стал приближаться.

Его появление нисколько не удивило Хелен. Напротив, казалось совершенно естественным в эту восхитительную летнюю ночь.

Двигаясь со свойственной ему ленивой грацией, Курт неторопливо подошел к крыльцу. Лунный свет падал на его черные волосы, но лицо оставалось в тени. На нем была чистая белая рубашка с распахнутым воротом и закатанными рукавами. Выглаженные черные брюки ниспадали на отполированные до блеска черные башмаки.

Хелен вдруг пожалела, что не переоделась. Она предпочла бы, чтобы на ней было надето что-нибудь красивое и свежее, а не старое платье из выцветшего ситца с узкой юбкой и слишком свободным вырезом, приспущенным с одного плеча. К тому же она оставила туфли в спальне. Может, ей следует натянуть платье на плечо и сходить в дом за обувью?

Слишком поздно. Он уже заметил ее.

Курт медленно поднялся по ступенькам, кивнул и улыбнулся:

– Добрый вечер, мэм.

– Добрый вечер, – отозвалась Хелен.

Он стоял в тени, но она чувствовала его взгляд, несмотря на темноту.

– Мне нравится ваша прическа, – заметил он.

– Спасибо, – только и могла она сказать.

Курт объяснил, что ему не спалось и он побоялся разбудить Чарли, ворочаясь в постели.

– Не возражаете, если я присоединюсь к вам? На пару минут.

– Нет, конечно, нет, – ответила Хелен, слегка согнув колени, чтобы спрятать босые ноги, и поспешно натянула платье на плечо.

Курт улыбнулся:

– Зря, было лучше.

Пропустив его реплику мимо ушей, Хелен поинтересовалась, как себя чувствует Чарли. Курт сообщил, что прекрасно, что они весь вечер болтали и он едва успевал отвечать на вопросы сына. Хелен сказала, что рада это слышать. Несколько минут они обсуждали Чарли и события минувшего дня, после чего наступила пауза.

Курт сел на верхнюю ступеньку крыльца, обхватив рукой согнутое колено, и лениво заметил:

– В такую жару невозможно спать.

– О да, – согласилась Хелен, опустившись в кресло-качалку напротив.

– Зато ночь удивительно красивая, – тихо произнес Курт.

– Я вышла сюда, чтобы… – Хелен умолкла, смутившись, словно он мог догадаться, о чем она думала, глядя на залитый лунным светом залив.

Курт пришел ей на выручку. Вдохнув напоенный ароматом цветов воздух, он непринужденно произнес:

– Это напоминает мне летние ночи дома, в Мэриленде.

Курт рассказал, что в четырнадцать лет начал работать на большой коневодческой ферме. Это было красивое место с покрытыми травой пологими холмами, казавшимися бархатными. Там он узнал о лошадях все, что только можно было узнать, от хозяина фермы, Уиллиса Данстона. Это он подарил ему Рейдера в ночь, когда жеребенок появился на свет.

Курт замолчал, смахнув воображаемую пылинку со своих черных брюк, и прислонился к деревянной колонне, подпиравшей крышу веранды.

– Прошу вас, капитан, продолжайте, – попросила Хелен. – А ваши родители? Расскажите о них.

Мать Курта умерла вскоре после родов, а отца зарезали в драке, когда Курту исполнилось четырнадцать. Тогда-то он и попал на ферму Уиллиса Данстона. Данстон доверял его суждениям и обращался с ним как со взрослым. Это была неплохая жизнь. Курт улыбнулся. Она стала еще лучше весной 1859 года, когда из Миссисипи прибыл джентльмен, чтобы купить лошадей. Он привез с собой дочь, красивую юную девушку.

– Гейл Уитни было всего семнадцать, а мне двадцать восемь, – сказал Курт. – Мы поженились тем же летом, и спустя девять месяцев родился Чарли.

В легкой, непринужденной манере он рассказывал о счастливых днях, говорил о прошлом и планах на будущее, связанных с участком прекрасного пастбища, которое Уиллис Данстон обещал передать ему в собственность. Очарованная бархатистыми звуками его низкого голоса, Хелен увлеченно слушала и вскоре полностью расслабилась. Однако ощутила беспокойство, когда он заговорил об отъезде из Алабамы.

Наконец Курт замолчал и рассмеялся:

– Простите меня, миссис Кортни. Боюсь, теперь вы знаете обо мне больше, чем хотели бы знать.

– Вовсе нет, – поспешно заверила его Хелен. – Лучше расскажите мне о том времени, когда вы…

Курт поднял руку и покачал головой:

– Теперь ваша очередь, мэм. Расскажите о себе. Расскажите все.

Хелен улыбнулась и сказала, что это займет всю ночь.

Курт рассмеялся:

– Я не возражаю. А вы?

Она не сказала ни да, ни нет.

Курт молча ждал, и Хелен наконец начала говорить. Поначалу говорила отрывочно, то и дело останавливаясь. Рассказала о красивом молодом человеке, которого знала, сколько себя помнила. Все считали, что когда она вырастет, то выйдет замуж за Уилла Кортни. Так и случилось. Они прожили вместе всего шесть месяцев, а потом Уилл ушел на войну.

Хелен помедлила, словно не решаясь продолжить, но вскоре – после мягкого поощрения со стороны Курта – снова заговорила, рассказывая о своем детстве. Она тоже потеряла родителей – обоих сразу, в пятилетнем возрасте. Они утонули во время шторма на море. Хелен едва помнила их. Благодаря дедушке и бабушке, вырастившим ее, у нее было счастливое детство. Они баловали внучку, и она платила им искренней любовью.

Это были прекрасные времена, с субботними поездками в город, с рождественскими службами в церкви и празднованием Четвертого июля в Мобиле. С замечательными летними каникулами, когда они выбирались на морское побережье и жили в белом коттедже прямо на пляже.

Хелен рассказывала, как они купались, ловили крабов, а по ночам разводили костры. Описывала красоту белых песчаных пляжей, обдуваемых морскими ветрами, и живописных закатов, окрашивавших океан в красно-золотые тона.

На секунду Хелен замолкла, затем с воодушевлением продолжила, рассказывая о Пойнт-Клире, роскошном курорте, расположенном на побережье в нескольких милях от ее фермы, где богатые семьи имели обыкновение проводить лето.

– Каждый вечер там устраивались танцы, – говорила она, блестя глазами, – под звездами, на большой танцевальной площадке, сооруженной прямо над водой. Там играл оркестр, и иногда, в тихую ночь, я слушала музыку, сидя на веранде. – Хелен мечтательно улыбнулась и с очаровательной непосредственностью добавила: – Я воображала себя на танцах в прелестном белом платье, вальсирующей в объятиях красивого поклонника. – Она рассмеялась, словно колокольчики зазвенели, и призналась: – Я ни разу там не была, но мне очень хотелось… – Она вздохнула.

Не отрывая от нее взгляда, Курт гибко поднялся на ноги и пересек залитую лунным светом веранду. Остановившись перед Хелен, он склонился в поклоне и протянул руку. Подняв на него удивленный взгляд, она вложила в нее свою ладонь. Курт сомкнул сильные пальцы и легко поднял ее на ноги.