– Пожалуй что охотник, – сказал я. – Но собаки у меня нет.

– Очень жаль, – сказал Озолс. – И кошки нет?

– Я не совсем вас понимаю, – ответил я ему тогда на вопрос о кошке. – Я не помню, какое количество животных описано Бремом, но смею вас заверить, что ни одного из них, к моему великому огорчению, у меня нет.

– Дело в том, что я ветеринарный врач, – с достоинством ответил Озолс. – Мне сообщили, что у вас заболело какое-то домашнее животное.

Он опять взял в руки свою открытку, с сожалением посмотрел на незабудки и задумчиво покачал головой.

– Очень жаль, по-видимому, произошло недоразумение, не смею вас больше задерживать…

И вдруг меня осенило! Я вспомнил, что где-то уже видел такую открытку с незабудками… Да ведь я видел ее у себя! В гостиной у Блейка валялось несколько альбомов для открыток… Я еще подивился, зачем этот эстет держал у себя такие мещанские альбомы с почтовыми карточками… В одном из них я видел точно такие же незабудки!

И тут я вспомнил, что много месяцев назад ко мне приходил заведующий каким-то дровяным складом и тоже все время вертел в руках перед моими глазами какую-то почтовую открытку…

– Одну минуту, господин Озолс! – воскликнул я и пошел в гостиную…

Я схватил альбом, перелистал, нашел открытку с незабудками и поспешил обратно в кабинет.

– Посмотрите, господин Озолс, – сказал я. – Какое удивительное совпадение: у меня такая же открытка, как у вас!

Озолс взял мою открытку, сличил со своей, затем выпрямился в кресле и с каменным лицом посмотрел на меня.

– Я не понимаю, господин Берзинь, для чего вам нужна была эта комедия? – с достоинством спросил он. – У других тоже есть нервы.

– Извините меня, Озолс, – непринужденно ответил я. – Но сперва у меня возникли сомнения…

– Какие же могут быть сомнения? Посмотрите сами.

Он подал мне обе открытки – не могло возникнуть сомнений в их идентичности.

– В последнее время столько неожиданностей… – Я виновато посмотрел в рыжие глаза Озолса. – Так что некоторая предосторожность…

– Какие неожиданности могут быть между нами! – Ироническая улыбка чуть тронула губы моего посетителя, он слегка вздохнул и выжидательно на меня по­смотрел. – Я слушаю вас, господин Берзинь.

– Вам кто передал, что нужно явиться ко мне? – деловито спросил я, как бы проверяя своего посетителя.

Озолс приветливо улыбнулся:

– Один мой старый друг из-за океана. Ведь я…

В этом разговоре все следовало угадывать с одного слова.

– Ведь вы…

– Да, я провел там около восьми лет.

– Вы там работали…

– Тоже ветеринарным врачом… – Озолс самодовольно улыбнулся. – Но мне не один раз приходилось участвовать в подавлении забастовок сельскохозяйственных рабочих..

– И вы по-прежнему поддерживаете связи?

– К сожалению, нет. – Озолс опять улыбнулся. После того как я показал ему свою открытку, он превратился в воплощенную любезность: как-никак я являлся его начальником. – По возвращении в Латвию я все их растерял.

Я тоже вежливо ему улыбнулся:

– Но мы их восстановили…

Озолс утвердительно кивнул:

– Да, вы сумели найти меня.

– А что вы делаете сейчас?

– Как «что»? – удивился Озолс. – Лечу окрестных коров и собак.

– Нет, не в том смысле.

– А что же я могу сейчас делать? – еще больше удивился Озолс и неожиданно обнаружил проблески какого-то остроумия. – Мы будем ждать мирных весенних дней, когда опять возникнет нужда в агрономах и ветеринарах.

И правда, чем мог быть полезен такой Озолс капиталистической разведке? Мне совсем неясна была его роль. Сообщать, какие военные части движутся мимо его дома? Трудно было допустить, что такой шпион стоит целой армии…

Однако надо было как-то оправдать посещение Озолса, и не только для себя, но и для него.

– Видите ли, вы мне понадобились… – Я не знал, что ему сказать. – Наша служба проводит, так сказать, что-то вроде переучета. Кое-кто у нас выбыл, мы, так сказать, перестраиваем свои планы…

Озолс внимательно слушал.

– Поэтому хочется еще раз подумать, чем вы можете быть полезны.

Озолс молчал.

– Я обращаюсь к вам, господин Озолс, – повторил я. – Подумайте, чем вы можете быть полезны?

Озолс заерзал в своем кресле.

– Вряд ли я смогу быть вам полезен в чем-либо дру­гом, кроме того, что уже было запланировано, – промолвил он с некоторой тревогой в голосе. – Ни стрелять, ни участвовать в каких-либо авантюрах… – Он покачал головой. – Нет, господин Берзинь, я узкий специалист, и вне своей специальности мне не хотелось бы участвовать ни в каких планах.

Я задумчиво протянул:

– А мы запланировали для вас…

– Сибирскую язву, господин Берзинь, – напомнил мне мой посетитель тоном, ясно говорившим, что мне нечего делать вид, будто я этого не помню. – При получении соответствующего указания я и двое моих коллег, которых вы знаете не хуже меня, сможем вызвать эпидемию сибирской язвы у домашнего скота во всей Прибалтике, а в случае необходимости с помощью кисточек для бритья перенесем ее и на людей…

Да, пожалуй, такой шпион стоил армии!

– Да-да, Озолс, я помню об этом задании, – сказал я, с интересом разглядывая своего невзрачного собеседника, который вдруг предстал передо мной совсем в ином качестве. – Но я предполагал, что вы и до этого сможете оказать кое-какие услуги.

– Нет, господин Берзинь, – решительно отозвался Озолс, не спрашивая даже, что я хотел ему предложить. – Я не умею ни убивать, ни похищать, и не хотел бы за это браться.

– Ну хорошо, – сказал я ему. – Очень рад был с вами встретиться.

– Отлично, – сказал тот и поднялся.

Но я еще не хотел его отпускать. Мне надо было узнать его адрес. Надо было узнать еще что-нибудь, что перекинуло бы цепочку к другим.

– Простите, Арнольд… Арнольд…

– Янович, – подсказал Озолс.

– Арнольд Янович, – повторил я. – Ваш адрес не изменился?

– Врачи и аптекари не должны менять адресов, – назидательно ответил он. – Иначе легко растерять клиентуру.

Как же узнать, где он живет?

– Вам когда передали о моем желании видеть вас? – спросил я.

– Это было три дня назад, – сказал он. – Но я не мог выехать сразу.

Значит, он встретился со своим американским дру­гом в день отъезда мистера Тейлора из Риги…