«Санек, ты совсем оборзел! Твои ночные забавы – это полный беспредел. Не боишься, что на зоне тебя гвоздем вскроют и твоим ливером крыс накормят? Такая возможность имеется, стоит только показать фотки кому следует. Ладно, хирург, не дрейфь, заплатишь 15 штук зеленых, будешь и дальше патологию с анатомией скрещивать. Не заплатишь – жди в гости крепких парней в погонах. Сутки тебе на размышления. Как созреешь, скинь «привет» на «мыло», – я указала тот же электронный адрес, что и Урюпину, – и получишь дальнейшие инструкции».

Перечитав письмо, я внесла в него небольшие коррективы, распечатала и вложила в конверт. Надо доставить сие послание адресату, и желательно как можно скорее. Я не была уверена, что Шура заглядывает в свой почтовый ящик каждый день, поэтому задумалась о том, как передать ему письмо лично в руки. Через курьерскую службу? Нет, Шильдиков – это вам не Урюпин. Когда в кабинет председателя Общества по защите прав потребителей вошел курьер, это выглядело вполне органично, да и письмо, что он принес, было написано достаточно интеллигентным языком. А рядовому патологоанатому угрожают зоной какие-то явно околопреступные элементы. Для пущей достоверности я даже нарочно сделала в тексте несколько синтаксических и пунктуационных ошибок. На что же должно, по идее, хватить фантазии у настолько малограмотного шантажиста? Только на то, чтобы передать письмо с посыльным «от себя» – то есть с доверенным лицом. Я задумалась о том, кому бы поручить это несложное, но ответственное дельце, и почти сразу вспомнила о Венчике Аяксе. Проблема только в том, как его найти. Этот знакомый мне бомж-философ обретается где придется, преимущественно в заброшенных подвалах.

* * *

Я поехала на место его последнего, известного мне, временного пристанища, очень надеясь на то, что он никуда оттуда не перекочевал или не ушел куда-то просто по своим делам. Впрочем, какие у Венчика могут быть дела? Ведь он не работает из идейных соображений, считая, что каждый рабочий день сокращает каждую отдельно взятую человеческую жизнь на восемь часов. А прожить на белом свете он намеревался достаточно долго.

Дом, расселенный несколько месяцев тому назад, все еще стоял на своем месте, но был обнесен лентой с красными флажками, предупреждавшей о том, что здесь опасная зона. Задрав голову, я узрела осыпающийся карниз. Тем не менее я перелезла через нехитрое ограждение и подошла к единственному целому окну полуподвала. Наклонившись, я заглянула внутрь. Вениамин неподвижно лежал на низком обшарпанном диванчике, сложив руки на груди. За то короткое время, что я на него смотрела, он даже не пошевелился. Я легонько постучала по стеклу, чтобы вызвать Аякса на дружески-деловую беседу на свежий воздух, но он не проснулся. Тогда я постучала сильнее, но Венчик продолжал лежать неподвижно. В мою душу закралось страшное подозрение – а вдруг он умер от голода или от тоски, или его вообще убили?! Как бы мне ни хотелось залезать в подвал, но пришлось.

Обогнув полуразрушенный дом, я вошла в разоренное парадное и спустилась по сильно захламленной лестнице. Постучав для приличия в дверь, висевую на одной петле, я вошла в комнату со словами:

– Эй, есть тут кто живой?

Аякс прокряхтел во сне что-то нечленораздельное и перевернулся на другой бок. Я с облегчением вздохнула. Жив, но явно пребывает в крепких объятиях Морфея. Поскольку атмосфера подвала была заметно насыщена парами дешевого алкоголя, я сделала для себя определенные выводы.

– Вениамин! – громко позвала я и добавила: – Просыпайся! Пожар!

Мои экспрессивные выкрики не встретили никакого отклика. Оно и неудивительно! Судя по запаху, перед тем как завалиться на эту видавшую виды лежанку, Аясов здорово заложил за воротник и спал теперь беспробудным сном. Прав был тот нарколог, сказавший, что пить начинают в двух случаях: когда на столе много закуски или когда ее там совсем нет. Здесь был второй случай. Раньше я не замечала у Вениамина особого пристрастия к зеленому змию, а потому расстроилась. В лучшем случае работоспособность вернется к нему к завтрашнему утру, а мне хотелось «осчастливить» Шильдикова своей весточкой уже сегодня.

Разбудить Аякса мне не удалось, и я пошла к выходу, но случайно задела ногой коробку с какими-то железками.

– Кто здесь?! – испуганно прохрипел Венчик.

– Это я, Таня.

– Какая Таня? – Аякс приподнялся на руках и попытался разомкнуть слипшиеся веки. Это удалось ему с большим трудом. – А, это ты… Прости, я тут вздремнул…

Подойдя к окну, я приоткрыла форточку и сказала:

– У меня тут проблемка одна возникла. Выручишь?

Вениамин сел на свою лежанку, натянул на ноги совершенно невообразимые штиблеты, пригладил дрожащей рукой волосы и деловито спросил:

– Что за проблема?

– Письмо надо одному человеку доставить, а почтальоны нынче бастуют. Я вот подумала, может, ты этим займешься, если, конечно, ты не слишком занят?

Аякс сделал очень озабоченное лицо, будто пытался мысленно отыскать свободное место в своем плотном графике ничегонеделанья. Неожиданно просветлев, он сказал:

– Таня, я, конечно же, возьмусь за это дело. Но, может, ты расскажешь, с кем мне предстоит играть в шахматы?

– В какие шахматы? – опешила я.

– Танюша, разве то, чем ты предлагаешь мне заняться, не есть шахматная партия? – пустился в философствования Венчик. – Если я правильно понял, то нас, как и шахматистов за доской, будет двое – я и тот, кому надо доставить письмо. Каждый должен действовать, исходя из собственного понимания ситуации. Ты пока что не сказала, какова моя цель в этой партии?

– Вениамин, не надо ничего усложнять. Никаких сверхзадач я тебе не ставлю, надо просто передать письмо из рук в руки.

– Если бы все было так просто, то ты бросила бы запечатанный конверт в почтовый ящик, и вся недолга. А раз ты пришла ко мне, значит, тут нужна игра. В шахматах каждый вносит свои помехи в осуществление замыслов партнера. А выигрывает тот, кто лучше подготовил свой номер.

А Венчик-то прав! Впрочем, как и всегда. Я подробно обрисовала ему задачу и сказала, что жду его в машине. Аякс вышел из дома минут через двадцать. Наверное, он надел свою лучшую одежду, но все равно этот прикид безошибочно свидетельствовал о его низком социальном статусе.

– Вениамин, ты другое жилье не пробовал поискать? – спросила я, когда он сел в мой «Ситроен», почему-то на заднее сиденье. Вероятно, из присущей ему скромности. – Здесь небезопасно.

– Я так не думаю, – возразил бомж. – Вот недавно на Пролетарской улице полдома рухнуло, так то здание с виду намного крепче было, чем это. И потом, у каждого свой час. Он пробьет, где бы ты в это время ни находился.

– Ты, как всегда, прав.

– А что делать, если моего партнера дома не окажется? – уточнил Венчик, когда мы проезжали мимо паркинга, где все еще стояла иномарка Шильдикова.

– Скорее всего, он у себя. – Я припарковалась и вручила Аяксу конверт. – Знаешь, я тут подумала и решила немножко усложнить тебе задачу. Не возражаешь?