и её обитателями. «Самая страшная угроза приходит в час наибольшей нужды, когда маг отчаивается в поиске достаточной силы и знаний в самом себе. И тогда, ради самых высоких побуждений, он соглашается на помощь извне. Поначалу кажется — любая цена стоит того. Но позднее оказывается — ничто не может стоить так дорого». Только в этот раз плата будет взята не с Киры Драун, а Эрин Кусланд. Всё, что ей остается — поиск знаний для уменьшения ущерба, если это вообще возможно.

Магесса твёрдо решила оставить путь целителя позади. Не полностью, но в своих изысканиях сосредоточиться на ином. Она понимала — это решение не найдет понимания у своих наставников: Винн и Олдрича. Тем не менее, Кира готова была посвятить все свое время поискам разгадок секретов о созданиях Тени и связанных с ними ритуалов и заклинаний. Михаил наглядно показал, насколько смешны её навыки, её знания, её... воля. Демон Тени отчитал Киру, как нерадивого ученика! Это не укладывалось в голове, противоречило всему, чему её учили и здравому смыслу в целом, акцент на который и делал демон! Так не бывает! И, в конце концов, она допустила добровольную одержимость, самое страшное и опасное из всего возможного. Кира не знала, сможет ли исправить содеянное и понадобится ли это, но могла попытаться быть готовой ко всему. А тем временем она решила писать Эрин так часто, как возможно. И вглядываться в её ответы, силясь прозреть, кто отвечает.

Интерлюдия 2 «Зачем?»

Время событий: после главы 8 Лечение

Персонаж: Глава отряда храмовников, прибывших в замок Кусландов.

— Господин Мадотт, простите меня за неуважение. Вы всегда советовали задавать вопросы и искать ответы в непрерывном служении идеалам церкви. Но я не могу понять, зачем потребовалось наше присутствие в замке Кусландов. Тем более, без предупреждения, в форме, граничащей с оскорблением со стороны Ордена. — Юный, но уже переставший ломаться голос раздался на почти пустой дороге довольно ожидаемо для главы вооруженного до зубов отряда пеших воинов.

Молодость, горячность и наивность — черты с одной стороны непозволительные в их деле, с другой — манящие своей ностальгией по былому для таких, как Мадотт. И тем ещё более удивительно и дико было в этом искреннем и прямом вопросе младшего из отряда слышать отражение собственных мыслей и размышлений. Глава отряда Храмовников, надзиратель, судья и цепной мабари церкви Песни Света в Ферелдене, окинул молодого Джонса хмурым взглядом, которого тот не заслуживал. Подающий большие надежды в их тяжелом и опасном деле парень стушевался под столь тяжелым вниманием того, кого он безмерно уважал и боялся подвести.

— В свете случившегося — вопрос уместен, — начал Мадотт своим хорошо поставленным, слегка хрипловатым голосом, которым так легко командовать в пылу магической битвы. — Но здесь, нежданно как для меня, так и для вас, вам предстоит усвоить ещё один урок относительно вопросов: на некоторые из них не стоит искать ответа, а в упорстве своем вы можете заплатить за это больше, чем собственную жизнь. Здесь и сейчас я старший Храмовник, а значит, обязанность беспокоиться о вашем благополучии лежит на моих плечах. У меня нет всех ответов, но мой опыт позволяет оценить их стоимость для всех нас. Я скажу вам, что нужно сделать — выкиньте из головы все лишнее. Так вы сохраните то, что имеете, и получите шанс обрести когда-нибудь нечто большее.

К счастью, никто из подчиненных не страдал слабоумием или недостатком лояльности — новых вопросов не последовало. Бросив последний взгляд на оставшийся позади Хайевер, Мадотт молча повел свой отряд обратно в Денерим, не забывая смотреть по сторонам. Он бы не удивился внезапно выскочившему отряду «разбойников». Хорошо экипированных воинов с отличными и едиными по форме доспехами, лишь с сорванными эмблемами, дисциплинированными, да под прикрытием лучников. Опасны ныне дороги, особенно, когда сильно насолишь владельцу этих дорог.

В чем же вопрос Джонса так совпадал с его собственными тревогами? В ключевом слове — зачем. Чем дольше опытный воин и командир пытался подойти к этому вопросу с разных точек зрения, тем сильнее портилось его настроение. Официально миссия и правда состояла в том, что он озвучил в присутствии тейрна. Согласно документам, которые предоставила церковь через вышестоящее командование ордена, семейство Кусланд подозревалось в укрытии магов, практикующих запретную магию Крови. Также отряд ознакомили с перечнем подозрительных фактов, по одиночке не несущих какого-либо смысла, но в совокупности настораживающих любого здравомыслящего, не перебравшего с лириумом храмовника. А именно — с состоянием дочери тейрна — неизлечимо больна, фактически при смерти. Все традиционные методы лечения исчерпаны. Маги Круга, лекари из Денерима и Церкви не смогли помочь. Но проходит время, и девушка не просто не умирает, а будто бы идет на поправку. Чудо? Для упокоившего десятки демонов, выступавшего против дезертиров из Круга, для человека, искушенного в поиске и нахождении малефикаров — очень сомнительно.

Так это выглядело на первый взгляд, к тому же, усомниться в приказах сверху не представлялось возможным — и вот, отряд уже собран. Затем храмовникам навязали молчаливого представителя церкви — наблюдательницу, в силу деликатности политического аспекта миссии, что опять-таки выглядело правильным и логичным. Только дальше уже пошли не столь гладкие и правильные действия. Именно наблюдательница настояла на внезапности визита в дом тейрна, что ещё на этапе обсуждения плана перед Хайевером насторожило Мадотта. Своей властью она открыла ворота, принудила к молчанию местную настоятельницу, давила авторитетом церкви простых солдат и провела отряд по замку к нужным покоям. Этого почти хватило — ещё минута, и вооруженные мужчины получили бы неконтролируемый доступ к младшей Кусланд. Однако даже появление тейрна Брайса Кусланда не помешало проведению проверки... и все впустую. Ничего, кроме простой поддерживающей здоровье магии, которую и развеял Мадотт, в слепой попытке следовать приказам. Затем крайне неприятный разговор с тейрном, фактически обещавшим уничтожить карьеру и репутацию командира отряда, его начальство и проблемы всему ордену Храмовников в Ферелдене, пусть открытых угроз и не прозвучало. И наконец, бесследное исчезновение представительницы церкви, пока Храмовники под конвоем стражи покидали Хайевер. Завершающим штрихом стала неспособность кого-либо из отряда детально описать внешность наблюдательницы, кроме самого Мадотта.

Перебрав в уме порядок событий еще раз, не столь старый, но уставший храмовник вдруг ощутил острый приступ печали. Эмоция, не слишком поддерживающая в пути и приносящая с собой ненужные сомнения. Кто-то в Церкви распорядился лояльными людьми, как пешками в попытке поймать на чем-то тейрна Брайса. Им не удалось: то ли ловить