‒ Не верю, Вишенка. Ты слишком отзывчивая в моих руках. Если бы ты только знала, насколько притягательна в момент, когда твои глаза закатываются от удовольствия, а тело выгибается в экстазе. Не нужно делать вид, что я тебе противен. Всё как раз наоборот. Признайся.

‒ Я просто отрабатываю долг.

‒ Советую отрабатывать его усерднее, приложив усилия, иначе я решу, что сделка для меня невыгодна и расторгну наше соглашение, ‒ мерзавец улыбается, довольно откидываясь на спинку сидения. Больше нет напряжённости ‒ он играет.

‒ Приложить усилия? Это как? ‒ Разворачиваюсь к Лису, и его взгляд тут же ныряет в глубокий вырез платья, задерживаясь в ложбинке на пару секунд.

‒ Любая инициатива с твоей стороны. Главное ‒ должен быть уверен, что ты, также, как и я, заинтересована в исполнении договорённостей.

‒ А если тебе не понравится?

‒ Я приму всё, что ты мне предложишь. ‒ Даже в полумраке салона машины, замечаю, как взгляд Лиса темнеет, а зрачки заполняют радужку, пронизывая голодом. Даю руку на отсечение, что подумал он не поцелуях, если только, эти самые поцелуи не ниже пояса…

Наши словесные пикировки возбуждают, а тело стонет в желании почувствовать тяжесть мужского тела. Захмелевшие мысли несутся нескончаемым табуном, откидывая подальше логику и живущие во мне принципы. Нужно забыться. В силу сложившихся обстоятельств и невозможности отказа от исполнения договорённостей: что, если сегодня Лис исполнит мои желания?

Лис

Лана замолкает, изредка облизывая меня взглядом и прикусывая губы. Не даёт покоя блондин в клубе, так по-собственнически тискающий её в своих объятиях. Ещё немного и я бы сорвался, но короткого рыка оказалось достаточно, чтобы отбить свою Вишенку и утащить за собой.

Кусается, бросается заточенными пиками. Поддевает, рассчитывая на мою реакцию. Прощупывает грань дозволенного, с опаской делая шаги. Грань отсутствует ‒ ей можно всё, но знать об этом совсем необязательно.

‒ Куда мы едем? ‒ подаёт голос после продолжительной паузы.

‒ Ко мне. Номер в отеле тебя же не устраивает. Там всё напоминает об отце.

‒ О, отрабатывать долг? Так? ‒ Паршивка недовольно цокает, всем своим видом показывая, что не желает того, что произойдёт дальше.

‒ А ты думала я удовлетворюсь одни разом?

‒ Одним? ‒ взвизгивает. ‒ Насколько я помню, было пять. Это вообще нормально столько заниматься сексом… в твоём возрасте?

‒ Снова? Я по-прежнему старый?

‒ Ну прости, ‒ разводит руками, ‒ увы, ты не молодеешь. Года идут, морщинок всё больше, мужская сила угасает… ‒ кивает с совершенно серьёзным видом.

‒ Не нарывайся.

‒ А то что?

‒ А то скакать тебе на моём члене всю ночь без перерыва, Вишенка. Не скули потом. Я предупреждал.

‒ О, даже отдых не требуется? Сон? Перезарядка? ‒ Ехидно улыбается, прикусив губу.

‒ Потерпи. Каких-то пятнадцать минут и сможешь проверить на себе.

‒ Зачем ждать? Я прямо сейчас могу проверить… ‒ с этими словами Лана кладёт свою ладошку на мой пах и сжимает через ткань брюк член, который молниеносно реагирует на её прикосновение, наливаясь силой. ‒ Реакция есть, Лисёнок. Ты только на меня так отзываешься, или всегда в боевой готовности? ‒ шепчет на ухо, отвлекая от дороги.

‒ На тебя, ‒ голос хрипит, потому Лана уже расстегнула ремень и пальчиками прикасается к пульсирующей плоти, каждой манипуляцией заставляя меня вздрагивать. Ускоряется в движениях, а у меня стальным молотом грохочет в висках желание остановиться и взять её прямо сейчас и здесь. ‒ Лана, твою мать, я за рулём. Потерпи немного!

‒ Не могу, ‒ шепчет на ухо, прикусывая зубками мочку. Глаза закрываются сами собой, словно я погружаюсь в нирвану, в которой меня ждёт моя Вишенка. ‒ Не мне ли прилетела претензия, что в прошлый раз инициатива исходила исключительно от тебя? Сегодня моя очередь руководить.

‒ Да? ‒ улыбаюсь. ‒ Посмотрим. Залезть мне в штаны ещё не показатель инициативности.

‒ Оу, а так? ‒ Не успеваю ответить, как Лана подаётся резко вперёд и, освободив член из-под ткани трусов, накрывает головку губами.

Готов взреветь от собственного неудобства среагировать на ситуацию и удовольствия, которое мне доставляет влажный язык. Она облизывает член, как будто смакует сахарный леденец, всасывая головку и двигаясь влажными дорожками от основания до самого верха.

Не замечаю, как влетаю на парковку дома и, заглушив машину, полностью сосредотачиваюсь на том, как похотливый ротик насаживается на плоть, заглатывая полностью. Собираю её волосы в кулак, фиксируя в одном положении и вбиваюсь снизу, упираясь головкой в заднюю стенку горла и вызывая стоны Вишенки, словно я сейчас доставляю ей наслаждение, а не наоборот.

Упругие губки натянуты вокруг члена, который с лёгкостью скользит, исчезая во рту по самое основание. Ускоряюсь вдалбливаясь чаще, рывками натягивая на себя и почти находясь на грани, но не знаю, как Лана отреагирует на логическое завершение и вкус моей спермы. И пока я обдумываю происходящее, трахая Лану в рот, она заглатывает мой член максимально глубоко, и я взрываюсь, с шипением откидываясь на спинку и закрыв глаза.

С трудом отрываю её от новой игрушки и притягиваю на грудь, дав себе немного времени отдышаться и прийти в чувства. Припухшие губы растягиваются в довольной улыбке, и она снова прикусывает моё ухо, облизывая языком.

‒ Никогда больше так не делай. Поняла? ‒ Фиксирую ладонями её лицо. Хочу убедиться, что Лана меня услышала. ‒ Мне хватило выдержки, чтобы сосредоточиться на дороге, но могло случиться всё, что угодно. Ты меня услышала?

‒ Да, ‒ кивает. ‒ Обязательно так сделаю ещё раз!

‒ Сколько ты выпила?

‒ Всего-то один коктейль. ‒ Поднимает один палец вверх, довольно ухмыляясь. ‒ Но, так как я употребляю алкоголь очень редко, достаточно быстро захмелела.

‒ Я вижу. И это доказывает несвойственное тебе поведение и действия.

‒ Несвойственное?! Сам ведь требовал инициативы и усилий! Или я не так поняла, и стоит притвориться бесчувственным бревном под тобой?

‒ Делай всё, что пожелаешь: в квартире, в отеле, в своём кабинете, даже посреди коридора, но не тогда, когда я за рулём.

‒ Я запомню, Лисёнок, ‒ шепчет мне в губы. Ох, не нравится мне этот лихорадочный блеск в глазах и хитрый прищур охмелевшей женщины. Не к добру. Однозначно. Точно спалит к чертям. ‒ Идём, или продолжим здесь?