Наконец придурку надоело и он сообщил кому-то невидимому, что прибыл «капитан с Литейного». Директор клуба, холеный, трусоватый и хитрый, встретил Авдеева лично. На вопрос о кассете ответил, что совершенно не в курсе, слышит впервые и так далее. Следователь видел — лжет. Он посмотрел директору в глаза, и от этого взгляда сорокалетнему мужчине с двумя высшими образованиями и двумя судимостями стало не по себе.

— Владимир Петрович, — спокойно сказал Авдеев, — мы с вами встречаемся не первый раз. В мае вы уже мне солгали. Вы не опознали человека, который является членом вашего клуба. Человека, которому вы лично выписывали членский билет…

— Виктор Сергеевич, дорогой, я…

— Не нужно меня перебивать… дорогой, — оборвал директора Авдеев почти ласково. — Теперь вы пытаетесь обмануть меня во второй раз. Делать этого не следует. Я точно знаю, что копия в клубе есть. Если через двадцать минут, — капитан посмотрел на часы, — если через двадцать минут вы не найдете кассету…

— Но, Виктор Сергеевич, дорогой, поймите…

— Я, дражайший Владимир Петрович, знаете, что сделаю?

Директор замер. Он понял уже, что переиграть этого рыжего капитана (Рвань гэбистская, нищета! Всю жизнь на сраные «Жигули» копить будешь, ублюдок!) ему не удастся. Кассету придется отдать. А делать этого не хочется. Нельзя этого делать. Клиенты в «Золотом миллиарде» люди не простые. Любой из них может запросто растоптать Владимира Петровича уже за одно то, что не сообщил о проявленном со стороны ФСБ интересе к нему, клиенту. Уж не говоря о сотрудничестве с гэбистами. А Котов, гнида, может и в землю закопать. Подставил, сука, подставил.

— Я вот что сделаю… я подброшу вашим хозяевам мысль, что вы собираете досье на уважаемых членов клуба. Вы понимаете, что это значит?

Владимир Петрович вспотел за одну секунду. Он понимал. Он обладал хорошо развитым воображением и большим жизненным опытом. Мелкие бисеринки пота обильно выступили на носу и над верхней губой. Он услышал вдали траурную музыку.

— Ну что, Владимир Петрович, время-то идет, — ворвался в него голос капитана Авдеева.

— Я сейчас… я узнаю… у заместителя. Присядьте, пожалуйста. Постараемся найти кассету.

Через восемь минут директор клуба «Золотой миллиард» Владимир Петрович Макаров вручил видеокассету «Panasonic180ХР» следователю следственной службы ФСБ капитану Виктору Авдееву. В кабинете директора Авдеев вставил кассету в видеодвойку. На экране появился ярко освещенный вход в «Золотой миллиард». Таймер в углу широкого экрана отбивал дату: 12.05.97. Время: 19.57.

Все тогда были живы. Еще живы. Насте Кругловой оставалось жить восемьдесят шесть часов. Тамаре Кругловой оставалось почти сто часов жизни.

Их убийцы еще и сейчас, три месяца спустя, ходили по земле. На свободе. Жили!

В том числе и благодаря этому холеному господинчику, сидящему в дорогом кожаном кресле напротив Авдеева. Свой респектабельный вид он утратил, обеспокоенно поглядывал на капитана. То, как Авдеев дожал директора, лежало вне рамок УПК. Называлось «оказанием психологического давления». А еще это называется нормальной оперативной работой. Никаких душевных терзаний но поводу «психологически задавленного» Макарова Виктор не испытывал. Только чувство брезгливости. И некоторое сожаление от того, что он не вправе поступить так, как обещал.

Капитан встал, подошел к видику и извлек кассету. В принципе, нужно оформить изъятие, но большого смысла в этом не было. Все равно запись, если на ней вообще что-либо стоящее, ждет судьба материалов, добытых оперативным путем.

— Я ее забираю.

— Э… э… Виктор Сергеевич, — подал голос Макаров, — мы ведь расстаемся друзьями? Я ваши пожелания (следователь ФСБ внимательно посмотрел в глаза директора)… э-э… поручение выполнил. Я надеюсь (Авдеев шагнул к двери) мы с вами еще встретимся. Вы приходите к нам. (Взявшись за ручку, Виктор смотрел на Макарова. Смотрел скучно и устало)…с супругой, — вяло закончил Владимир Петрович.

* * *

Удлиненная пятидверная «Нива-2131» серого цвета с бригадой Боксера въехала в арку дома, где жила Зоя. Позавчера вечером шеф поставил задачу, а уже на следующий день ее начали выполнять. Зою «проводили» от дома до работы, потом обратно. Грамотно, двумя машинами. Осмотрели двор, подъезд, прилегающий пустырь. Сам «объект». А дело-то — плевое. Поучить молодую бабенку. Правда, заказчик выставил условие: оттрахать по полной программе. Во всех позах, во все дыры. И — чтоб все на видео. Как говорится: весомо, грубо, зримо… Ха-ха. Когда Боксер своим быкам задачу объяснил, Конь сразу завелся. Он до этого сам не свой. Один раз такую же работу делали, уж он там поизощрялся, козел похотливый. Самого Боксера все «это» не заводило. Работа такая. Мерзкая, в сущности, но жить-то надо. А деньги неплохие.

«Нива» проехала мимо подъезда метров на двадцать и. развернулась на пятачке у трансформаторной будки. Здесь телка паркует свое «ведро» — старую «двойку». Скоро уж должна быть, если никуда после работы не поедет и в пробках не застрянет. А так — дело плевое. Конь из-под арки даст знать, когда она будет подъезжать. Сама в руки придет. Тачка — к тачке, дверь — в дверь. Мокрушник с понтом курит у задней распахнутой двери. Ему и мужика заломать пустяк.

Пять секунд — и она в машине. Дальше просто, кольнуть ей маленько «пьяненького». А через полчаса уже в конторе. Там пусть Конь резвится. Боксер посмотрел на часы: скоро…

Пока все складывается удачно. Радио в машине передает информацию по дорожной обстановке. На ее маршруте пробок нет. Кажется, дождь вот-вот пойдет. Тоже плюс: разгонит старух со скамеек и балконов. Номера, конечно, поменяли, но чем меньше глаз, тем лучше.

— Давай, Конь, пошел.

— Ща, в натуре, дождь начнется, — нехотя отозвался детина ста десяти килограммов весом.

— Под аркой дождя нет. Пошел, — скомандовал Боксеру, слабинки своим быкам он не давал.

Конь вылез из машины, и в салоне сразу же стало свободнее. Первые капли упали на крышу и запыленный капот.

* * *

Профи стремительно падал в черную дыру, И с этим уже ничего нельзя было поделать. Такие «провалы», как он называл их сам, бывали нечасты и непродолжительны. Но они были страшны…

Последнее, что он увидел — близко-близко — глаза Андрея. Он что-то кричал черной дырой рта, но голоса Профи уже не слышал и падал, падал в темноту.

— У тебя есть лекарство? — кричал Андрей. — Ну, держись! Ответь, у тебя есть лекарство? Что тебе дать?

Сергей привалился к холодильнику, веки закрылись, в правой руке дымилась сигарета. Петров аккуратно вынул ее из безвольной руки, затушил в пепельнице. Машинально посмотрел на часы: за годы службы неистребимо въелась идиотская привычка фиксировать время происшествий.

Ну, вот и все! Полный дурдом! Выбрал, блин, исполнителя главной роли. Нужно быть полным кретином, чтобы пригласить на операцию, на настоящую боевую операцию, человека со сложной черепно-мозговой травмой. Андрей вспомнил свой давний разговор с врачом, лечившим Профи. Нейрохирург, красивый молодой татарин с угольно-черными глазами, говорил честно и жестко: