– Ты уверена? – спросил Ваня, уложив ее поверх лоскутного одеяла.

И вот как бы ему ответить, чтобы он не счел ее озабоченной? Перед тобой лежит девушка, которая сама чуть не выпрыгнула из трусов. Смотрит на тебя затуманенным взглядом, жадно царапает твои плечи, чтобы ты, не дай бог, не остановился. Уверена ли она? Господи, да захотела бы она послушать пустую болтовню, пошла бы к Байгозину!

– Ты хочешь поговорить об этом? – пробормотала Таня, с трудом шевеля губами.

– Хочу, чтобы ты понимала, что происходит.

– Твою мать!.. – Она разочарованно откинулась на подушку. – Тебе написать согласие? Я, Полтавцева Татьяна Сергеевна, находясь в здравом уме и твердой памяти…

– Простого «да» будет достаточно, – серьезно перебил ее Красков.

Она вырвала из его рук серебристый пакетик, разорвала и, рывками раскатывая безопасность по означенной в инструкции части тела, заставляя Ваню вздрагивать в такт ее движениям, отчеканила:

– Да. Да. Да. Да… – потом замерла и с сомнением покосилась на плоды своих трудов. – Он тебе не мал вообще?.. Может, как шарик, надуть сначала?..

– Так сойдет. – Красков подмял ее под себя, и на ближайшие полчаса все разговоры прекратились.

А кот Рекс, который все это время терпеливо сидел под дверью и ждал, когда кто-нибудь оценит его добычу, печально вздохнул, втянул в себя мышиный хвостик, как длинную макаронину, и размеренной поступью направился прочь. Потому что когда у твоего хозяина наступил март, пусть и не по сезону, приходится самому давиться мышами.

Тане казалось, что кто-то накачал ее гелием. Тело стало легким-легким, почти невесомым, губы улыбались сами собой, и Таня ничего не могла с этим поделать.

Ей было так хорошо, тепло и уютно под Ваниным боком, что не хотелось шевелиться. Могучая мужская грудь вздымалась и опускалась – Красков крепко спал, словно Таня в самый пикантный момент воспользовалась хлороформом.

Какое-то время она наслаждалась тишиной, мягким солнечным светом, следила за пылинками, бесцельно плавающими в луче. Привыкала к новым ощущениям, новым запахам и новому дому. Потом поняла: как бы хорошо ей ни было, уснуть она уже не сможет – слишком отоспалась за ночь. Выскользнула из кровати, чтобы приготовить Ване обед-сюрприз. Пусть знает: не такая уж она и бесполезная, тоже может соорудить что-нибудь съедобное из того, что завалялось в холодильнике. Ступила босой ногой на пол – и в подошву что-то впилось.

Таня зажала рот рукой, чтобы не разбудить Ваню. Только бы Рекс не притащил кость или нечто такое, от чего она потом долго будет мучиться ночными кошмарами. И ей повезло: на полу валялась всего лишь самая обыкновенная связка ключей. Видно, Красков с таким рвением снимал штаны, что ключи вылетели из карманов и теперь заманчиво поблескивали в солнечных лучах.

Нагнувшись, Таня осторожно, стараясь не звякнуть металлом, подняла связку. Ключ от машины? Без толку, Ваня все равно вынул аккумулятор. Эти, похоже, от дома, тот, что поменьше, – от столярки. А вот этот, слегка заржавевший, массивный такой, вероятно, от ворот.

Стоп. Она все еще думает о побеге? А надо ли ей уходить? Хочется ли? Таня покосилась на Краскова: во сне он безмятежно улыбался и выглядел лет на десять моложе. Уютно положил руку под щеку, свернулся клубком, как огромный трогательный ребенок. Теперь Таня знала: он не сделает ей ничего плохого. Человек может лгать и притворяться когда угодно, но не в минуты страсти. И тот факт, что даже тогда Ваня думал о том, чтобы ей было хорошо, характеризовал его лучше, чем подробное досье и послужной список, Таня сомневалась не в нем – она сомневалась в себе. Вот так взять – и спрятаться в домике, сделать вид, что она ничего не знает и не имеет никакого отношения к «Синтезии»? Когда на нее полагается куча народу?.. Нет. Так она поступить не может.

Таня сама заварила кашу мести, сама должна разлить ее по тарелкам и поставить точку в этой истории. И для девочек, и для себя. А если они ломанутся на «Синтезию» и там их скрутят люди из прокуратуры? Ведь это будет выглядеть так, словно Таня сама их подставила! Ей надо предупредить их, и только после того, как ее с Байгозиным ничего не будет связывать, и она будет уверена, что он получил по заслугам, – вот тогда она все объяснит Ване, приедет к нему, поцелует… И он простит. Он не может не простить, ведь сам же сказал, что влюбился в нее.

Аккуратно собрав одежду, Таня прокралась в коридор, спустилась вниз, стараясь не скрипеть ступеньками. Остановилась, прислушалась – тихо. Влезла в Ванины кроссовки – свои туфли искать не было времени, – потуже завязала шнурки. Ведь если она замешкается, если Красков проснется, то он отговорит ее уезжать. А что-то Тане подсказывало: начни он уговаривать ее слишком активно, она сдастся, и все опять закончится в спальне.

Рекс потерся о Танины ноги, она потрепала его за ухом:

– Прости, дружище, в другой раз. Обещаю, привезу тебе каких-нибудь кошачьих вкусняшек.

Таня вышла из дома, бросила прощальный взгляд на окно второго этажа и направилась к воротам. Чутье ее не обмануло: ржавый ключ подошел к замку на воротах. Те скрипнули, выпуская беглянку, и Таня, повесив связку на железный столбик забора, устремилась по дороге прочь так быстро, как только ей позволяли кроссовки сорок пятого размера. Она не знала толком, где находится, зато слышала шум поездов и видела провода железной дороги. Метров пятьсот, не больше. Сердце трепыхалось от волнения, воображение услужливо подкидывало дров: вот Красков просыпается, не находит ее. Бросается вслед, кричит, что больше никогда не хочет ее видеть…

– Эй, смотри куда идешь!

Таня замечталась и не сразу увидела, что из-за поворота на нее едет женщина на велосипеде. Грозная такая мадам в соломенной шляпе и с полной корзиной рассады на руле.

– Простите. – Таня отскочила в сторону и нервно провела рукой по волосам. – А вы не знаете, где я?

– Как это – где? СНТ «Сосновый бор»! – Велосипедистка подозрительно покосилась на Танины потертые и явно чересчур большие кроссовки. – Наркоманка, что ли?

– Нет, что вы! А где тут ближайшая станция?

– Усово? Там вон, рядом совсем! – Женщина махнула в сторону перелеска.

– Ага, спасибо! – кивнула Таня и двинулась в указанном направлении.

– Девушка, вы в порядке? Может, надо чего? – запоздало окликнула ее случайная встречная.

– Нет, все в порядке. – Таня выдавила улыбку, и скулы тут же свело оскоминой, потому что в таком беспорядке она не бывала давненько.

Люська слушала подругу, подперев подбородок руками, и лишь изредка вставляла короткое «А он чего?» или «А ты чего?». В распахнутых глазах плескался неподдельный интерес, и не хватало только ведерка с попкорном, чтобы Таня почувствовала себя голливудской актрисой на экране кинотеатра, – до того жадно Люська впитывала каждое слово.