– Ну ты даешь… – чуть хриплым от восторга голосом протянула она, когда Таня закончила историю своих приключений. – Вот это мужик! Клин клином, что называется. Давно надо было байгозинскую дурь из тебя вылюбить. А чего сбежала-то, я вот не пойму?

– Как чего?! Мне срочно надо с девочками встречаться. Иначе их всех прямо из «Синтезии» в СИЗО…

– Ага, прям из-за них, – подозрительно прищурилась Люська.

– А из-за кого еще?

– Трусиха ты, скажу я тебе, редкостная. Да такой мужик раз в жизни попадается: а ты сразу деру – и в кусты. Нормальная ты, нет? После такого?

– Уехала и уехала, объясню потом! – Таня замялась. – А что, думаешь, он сильно обидится?

– Нет, что ты! – с неприкрытым сарказмом отозвалась Люся. – Только подумает, что ты его в постель затащила, чтобы ключи выманить. Чего тут обижаться?

– Но я же… Я же не из-за этого!

– Вот и объясняй ему теперь! Правильно он сказал: ты зациклилась на Байгозине своем, а он этого даже не стоит, павлин четырехглазый!

– Я просто должна закончить начатое – и все! Точка! – рассердилась Таня. Уж от кого, а от Люси она ждала минимального понимания. Сама ведь подбивала раскатать Колю под асфальт! И кто после этого зациклен?

– Это ты сейчас так говоришь! Когда там «Синтезия»? Два дня еще? Вот пока ты все подготовишь, пока придешь туда, пока с Байгозиным будешь цапаться. Еще закроют тебя на пятнадцать суток. А Ваня прямо сидеть и ждать тебя будет, как Василиса Прекрасная! Как же! Плюнет и найдет другую, а с тобой даже разговаривать не станет!

– И что ты предлагаешь?! Забить на все?

– Зачем на все? – развела руками Люська. – На курятник этот забей, чай, не маленькие, сами с Коленькой разберутся. Ноги в руки – и к Ване, скажи, переодеться ездила. Я вон могу тебе борща сварить, в банке ему отвезешь – после моего борщеца любого мужика только так развозит. Водочки холодненькой, того-сего, лифчик красный…

– Погоди! – Таня упрямо тряхнула головой. – Не дави на меня! Я должна подумать.

И она подумала. А потом еще и еще. Думала до тех пор, пока кровавый пот не выступил на лбу, а вымученное компромиссное решение не сформулировалось окончательно. И заключалось оно в следующем: разобраться с девочками, а на следующее утро, прямо к самому началу рабочего дня, поехать в офис Байгозина. Высказать ему все, расставить точки над «i», а потом, со свободной душой и чистой совестью, покаяться перед Красковым. В конце концов, если он не может подождать сутки, если неспособен простить такую мелочь, то какая же это любовь?

Отбросив рефлексии, Таня взялась за дело. Перво-наперво включила ноутбук и сообщила в чат группы, что их собираются принять прямо на форуме люди из прокуратуры. После этого объявления из чата удалились бесследно человек двадцать, остальные же разделились во мнениях. Одни кинулись обвинять Таню, что она затеяла все, лишь бы содрать денег с и без того обманутых людей, другие набросились на первых, мол, вот она, человеческая неблагодарность: Таня за них и в огонь, и в воду, и информацию добыла, как настоящий разведчик, третьи предложили залечь на дно и наплевать на потраченные деньги и дорогие билеты. И тогда первые взбаламутились снова и обозвали первых фейками и троллями, за которых пишет сама Таня… Словом, пока Таня бегала в душ, в скромном женском чатике разгорелась нешуточная война.

«Подождите, – написала им Таня. – Дайте я все объясню. Никто не будет переносить нашу акцию, нам надо просто ее немного изменить. Выходить в футболках «Байгозин – лжец номер один» или «Байгозин – мошенник» нельзя. Все доказательства будут прямо на нас. Нельзя делать транспаранты, ничего выкрикивать. Все должно быть тихо, спокойно, законно. Что бы ни делал Байгозин, мы должны думать о себе в первую очередь. Потому что мы – лучше. Я предлагаю сделать другие футболки. Чтобы у каждого была своя буква. Если все сядут в нужном порядке, сложится надпись».

«А смысл? – ответила девушка с единорогом на аватарке. – Нас все равно заметут, если будем в одинаковых футболках».

Но у Тани была идея получше, и она не замедлила ее донести до остальных:

«Помните, он всем участникам курса дарил майки «Я самая…»? У кого-то «Я самая красивая», у кого-то «Я самая желанная». Но главное – прямо на груди большая буква «Я». Так вот, давайте заменим эти буквы, и девочки сядут так, чтобы из их букв сложилась надпись «Байгозин – отъявленный негодяй». Или еще чего добавим, если народу наберется. Главное – чтобы тоже были «Я». Каждая будет в застегнутой куртке или пиджаке, а когда Байгозин выйдет и начнутся вопросы из зала, – чтобы софиты светили, а камеры повернулись к публике, – вот тогда расстегнуть, – и во всех официальных записях форума и в онлайн-трансляции будет эта запись. И я не думаю, что пресса или остальные зрители оставят это без внимания. Но тогда, если даже кого-нибудь попытаются арестовать, придраться будет не к чему. Как можно забрать человека за одну-единственную букву? Кто согласен, поставьте плюсик».

И плюсики посыпались с такой скоростью, что Тане пришлось отключить уведомления, иначе от непрерывного писка заложило бы уши.

Ты гений!

Блин, я б ни за что не додумалась!

Я прям вижу эти фотки на первой полосе!

Кстати, надо заплатить фотографу, чтоб поснимал.

Ой, девочки, это бомба!

Тане оставалось только надеяться, что спецслужбы не мониторят чат и не среагируют на опасное подрывное слово. Один пункт из своего списка она выполнила, а потому выключила компьютер и, сбегав в магазин за новой сим-картой и дешевым кнопочным телефоном, улеглась в постель. Пораньше уснет – пораньше проснется, чтобы побыстрее разобраться с Байгозиным.

Однако не успела она взбить подушку и принять излюбленную позу, как новый телефон разразился нехитрой мелодией.

– Слава богу! – донесся из трубки женский голос. – Я до тебя дозвониться не могу второй день…

– Простите, а кто это? У меня все контакты пропали, я телефон сменила…

– Это я, Оля! Савицкая! Смотрю, ты снова в Сети – и скорее набрала, пока ты опять не пропала. У тебя все нормально? Я боялась, тебя тоже вызвали…

– В смысле – тоже? – Таня оторвалась от подушки. – Куда тебя вызвали?

– А значит, меня только… – Ольга вздохнула. – В органы. Коля заявление на меня написал, типа я его преследую. Угрозы, вымогательство…

– Что?! – ахнула Таня. – С чего?! Бред какой! У него никаких доказательств нет и быть не может!

– Ну, та флешка… Материал-то мой, это ему подтвердили… Я же его рассылала тогда, четыре года назад… Ну, помнишь, я рассказывала? Когда он мне травлю устроил? И якобы его охранник меня в здании видел. Подкупил, наверное, для дачи показаний… Типа личные данные я украла, а это уголовное преступление.

– Кошмар какой!..

– Ага, – голос Оли совсем сел, видно, она не на шутку перенервничала. – Ну, хорошо хоть тебя пока не прессанули. Хотя… Может, он только собирается?