Он спросил главное:

— Ты все еще продолжаешь?

— Нет, меня поймали. Мама увидела кровь на простыне, потащила к гинекологу, — она усмехнулась. — А там все и увидели. Они очень испугались. Мама вообще думала, меня опека заберет. Поэтому, кстати, я не стою на учете у Елены. Они написали отказ от психолога. Чтобы не разболтали.

Антон почувствовал, как все напряглось, — и ему стало стыдно, как было стыдно тогда, в той вонючей комнатушке на грязном матрасе, где она разрешала все и даже больше этого всего и требовала, глядя не на него, а как будто сквозь, словно он просто был посредником между ней и кем-то другим, и он чувствовал себя как гондон, как использованный гондон, который выбросили в несвежее ведро, но при этом зачем-то написал ей сам, зачем-то оформил бронь на эту безумно дорогую гостиницу в центре, зачем-то бросил в рюкзак перед выходом материнский браслет.

— Не делай так больше, — сказал он строго, прижал ее к себе и уснул.

Они проснулись от шума в коридоре.

— Что здесь такое понаставлено? — возмущался женский голос.

— Алина! — он затряс ее за плечо.

— Блин!

Дверь в комнату тихо приоткрылась, Алина натянула одеяло Антону на голову.

— Ты спишь?

— М-м-м…

— Представляешь, рейс перенесли. Даже не предупредили, уроды.

— Как плохо.

— Алина, а что там за кроссовки стоят на входе?

— Это Марк заходил, оставил.

— Арбенин? Зачем?

— Для репетиции.

— Ну ладно. Спи.

Дверь закрылась, Антон вылез из-под одеяла, и они затряслись от смеха. Он прижал ее к кровати и тихо спросил, почти губы в губы:

— Что теперь?

Алина поцеловала его, и как-то все само собой располагало к тому, что именно будет теперь, как дверь снова открылась.

— Алина, тут еще рюкзак какой-то… Ой. — Дверь быстро закрылась.

Она прижала руки к лицу:

— Ладно, пора сдаваться.

Отбросила одеяло, натянула халат и кивнула Антону:

— Трусы надень все-таки.

Через пару минут она вернулась и кивнула:

— Отбой тревоги. Спим.

— Мне точно можно?..

— Да. Она отсыпаться будет до обеда.

Алина ошиблась. Утром ее мама уже сидела на кухне с чашкой кофе, явно выжидая. Антон замер перед входом в туалет и пробормотал:

— Здрасьте.

Мама Алины приценилась — как часто делали женщины и некоторые из мужчин, и одобрительно кивнула:

— И вам не хворать.

Завтракали втроем. Мама Алины приготовила яйца пашот и тосты, но Антону под ее изучающим взглядом кусок в горло не лез.

— А вы, Антон, куда поступаете?

— Куда возьмут.

— Ну, это понятно. Но есть же у вас какие-то приоритеты? По жизни?

— Мама, — зашипела Алина.

— Что, я просто хочу лучше узнать твоего молодого человека. Раз уж мы познакомились… так.

— Не знаю. Может, с бизнесом что-то. Как отец скажет.

— Алиночка вот про иняз думает, да?

— Мама!

— Да что такого-то. Главное, Антон, в дизайнеры не идите. Нас на свалку истории выкидывать будут. Хотя переводчики будут скоро тоже не нужны. Останутся только тренеры искусственного интеллекта. Роботы рисуют, роботы пишут, роботы воюют. А мы никому не нужны.

— Мы пойдем уже, наверное, — Алина сказала, доливая кофе в термокружку со средневековым шпилем.

— А как у вас хоть фамилия, Антоша?

Антоша, Антоша, Антоша.

— Алексеев.

— Делали мы проект одному Алексееву. Редкостный мудак оказался.

Антон взял ее за руку на входе в школу. Алина дернулась, но он сжал ладонь:

— Раз уж ты меня познакомила с мамой…

Она расслабилась и улыбнулась:

— А я познакомилась с твоим отцом…

Он чуть стиснул пальцы: не продолжай. Мимо проскользнула Елена в своей ободранной косухе — кожаные лохмотья болтались со спины, будто кошка прошлась. Бросила быстрый взгляд на сцепленные руки и кивнула:

— Доброе утро. Антон, слышала, у вас день рождения? Поздравляю. Любви и понимания!

Он не успел ответить, она уже торопилась прочь.

— Всегда так быстро ходит. Как будто боится, что поймают, — пробормотала Алина. — Кстати, откуда она знает про день рождения?

— Не знаю. В личном деле есть, — он отмахнулся и сразу глянул в телефон: не написала ли, не отменила ли. Если она сейчас скажет, что не придет, он уговаривать не станет. Он ведь и бронь сделал с возвратом — на тот случай, если все-таки одумается, если хоть кто-то из них сможет сказать — хватит, так нельзя.

Когда они зашли в класс, Другой закричал:

— Вот и он!

— С днем рожденья! С днем рожденья! С днем рожденья! — раздался хор голосов.

Алина пыталась выдернуть ладонь, но Антон все еще крепко сжимал. После подошел Билан и протянул ему руку, косясь на Алину. Антон не выпустил, сказал:

— Дом до завтра мой. Приходите. Без подарков — я этого не люблю. Бухло с меня, раз я теперь старший.

Геннадий на биологии талдычил о последнем звонке — Антон следил за его дергаными движениями рук, тонкими шершавыми губами, цыплячьей шеей и не мог не думать о том, что эти руки и губы делали тогда, с ней. Он повернулся к Алине и поцеловал ее под всеобщий гул. Геннадий шмякнул учебник об стол.

— Это что там такое происходит? Вы совсем уже, что ли? Может, и спариваться в школе прям будете?

— Так вы же спариваетесь, — Антон не удержался и с удовольствием пронаблюдал за тем, как меняется лицо биолога. — С нашими мозгами, — все-таки дополнил он.

— Алексеев, ты что себе позволяешь?

— Не больше, чем вы. Да и вообще — у меня день рождения, я могу позволить себе все. — С этими словами он встал с места и начал собирать вещи в рюкзак.

— Алексеев, у тебя какие-то проблемы?

— Я обязательно поделюсь своими проблемами с Еленой Сергеевной. В ее кабинете.

Биолог молчал и жег его взглядом. Антон кивнул Алине:

— Ты со мной?

Она молча собрала сумку и взяла его за руку.

В коридоре их окликнул Другой:

— Ребят, а вы куда?

— Куда угодно. Мне сегодня все можно. — Он и правда в это верил — здесь, сейчас.

— А с вами… можно?

Они переглянулись. Алина пожала плечами, затем пристальнее всмотрелась в него и кивнула:

— Я не против.

Из кабинета высунулся биолог:

— Эй,