все шли, все говорили, не замечая ни времени, ни дороги. На набережной разбирали белые палатки — тент с надписью «Времена и эпохи» лежал на полу, раздуваемый ветром, как парус.

— …А что дальше, я не понимаю. Там пустота. Темень. Как будто после ничего и нет. Понимаешь?

Она кивнула и села на лавочку, пригласив его на место рядом.

— Знаешь, когда я школу окончила?

— Где-то в десятых.

— В 2012-м. Все ждали апокалипсиса. По серьезке — ждали. У нас даже шутили, что экзамены сдавать необязательно, все равно всему гореть.

— И что?

— И он не наступил. Я тогда поискала, сколько раз его предсказывали. А он не наступал. И только сейчас я кое-что поняла.

— Что же?

— Что человеку ужасно обидно, что он конечен, а мир нет. Поэтому он так одержим концом света. Настолько хочет стать его свидетелем, что каждый день готов стать его причиной.

Они помолчали. Наконец он сказал то, о чем не мог не думать весь этот месяц:

— Ты же видела, как все было. Мне же не показалось, что она…

— Нет. Она понимала.

— Почему тогда?

— Знаешь, когда так долго летишь вниз, успеваешь к этому привыкнуть. Но если ты летишь, а следом за тобой кирпич, то, наверное, вопрос уже не в том, упадешь ты или нет, — упадешь. А в том, захочешь ли ты увернуться, когда будешь падать, — она помолчала и добавила: — Я могу это понять.

— Ты хочешь увернуться?

— Не знаю. Я пытаюсь. Каждый день.

Он кивнул:

— Чем занимаешься теперь?

— Сейчас переезжала. Подруга уехала из страны, оставила квартиру под сдачу, а ее жильцы тоже съехали. Пока разрешила мне там пожить, но надо найти соседку, чтобы вместе снимать.

— Соседку или соседа? — Антон посмотрел на нее внимательно.

— А что?

— Я давно хотел съехать от своих.

— Думаешь, это хорошая идея?

— А что, есть похуже?

Елена покачала головой:

— Ты ведь еще ребенок.

— А ты?

— И правда, — усмехнулась она.

Антон взял ее за руку.

Так сидели они рядышком, оба уже взрослые, но дети сердцем и душою, а на дворе стояло лето, теплое благодатное лето [1].

Так провожали они последние лучи солнца

и свою прежнюю жизнь.

28 недель спустя

Год обновился, а с ним обновился мир.

Он сидел в уже ненужной, но такой привычной коляске у окна и смотрел на детскую площадку, где копошились муравьями дети.

И вдруг он вспомнил

что он когда-то тоже был ребенком

что он уже так умирал, когда после падения с горки лежал в сугробе, а мир был бел и тих

что папины руки вытащили его наружу

что мамин голос обогрел

что снег больше не мог его обидеть

И ускоренным фильмом пронеслось и другое, сложное, как будто воздух, который там в больнице застрял у него внутри, вдруг вышел на волю, и от этого он закричал:

— Папа!

Тот вбежал в комнату, испуганный, ошарашенный, и увидел — впервые за вечность, — как в коляске у окна плачет будто оживший сын.

Мама появилась на пороге:

— Что случилось?

— Я просто хочу рассказать. Я так много хочу рассказать. Вы слушаете?

Мать села рядом и сказала простое:

— Я слышу.

[1] Г. Х. Андерсен «Снежная королева». Перевод Анны и Петра Ганзен.

[1] Г. Х. Андерсен «Снежная королева». Перевод Анны и Петра Ганзен.

По мотивам сценария Екатерины Тирдатовой

Над книгой работали

Главный редактор оригинальных проектов Букмейта: Ксения Грициенко

Ответственный редактор: Елена Васильева

Менеджер проекта: Дарья Виноградова

Руководитель по контенту в Букмейте: Юлия Мишкуц

Литературный редактор: Анжела Орлова

Корректор: Анастасия Данилова

Продюсер аудио: Анна Меркулова