Начиная с 20-х годов прошлого столетия исследователи, ведущие раскопки в этом месте, выявили стратиграфическое чередование, определившее четыре периода захоронений в тофете. С тех самых пор порядок чередования пластов не претерпел сколь-нибудь значительных изменений:

Танит I (около 800 года — начало VII века);

Танит IIа (начало VII — конец V века);

Танит IIb (конец V — конец IV века);

Танит III (конец IV века — 146 год).

Схематическая стратиграфия тофета в Карфагене

Остеологические исследования останков из тофетов в Карфагене, в Суссе (Тунис), в Фаросе (Сардиния) и Мотии (Сицилия) позволили сделать заключения относительно лиц, погребенных в тофетах. Наряду с останками очень маленьких детей были обнаружены кости животных (ягнят, коз и козлят, телят, собак, кошек и даже обезьяны!) и иногда птиц (дроздов и т.д.), сложенных вперемешку с человеческими костями. Самый старший ребенок, захороненный в урнах архаического периода из тофета в Карфагене, имел всего лишь четыре-пять месяцев от роду. В урнах следующего периода были выявлены останки ребенка 12 лет, что может восприниматься как исключительное явление. Было также отмечено, что в одной урне могли одновременно находиться кости нескольких детей. Другими исследованиями, проведенными в институте судебной и социальной медицины в Лилле, было выявлено, что большая часть субъектов имела возраст от пяти месяцев внутриутробной жизни до нескольких недель после рождения. И, таким образом, ученые пришли к выводу, что тофет был местом погребения мертворожденных детей и детей, умерших вскоре после появления на свет. Но как же в таком случае быть с печально знаменитыми жертвоприношениями детей, которые, как полагают, происходили именно в тофете?

В коллективном бессознательном понятие «Молох» систематически ассоциируется с человеческими жертвоприношениями, вошедшими в нашу жизнь благодаря великим образам, созданным Флобером. Это слово, которое графически выглядит точно так же, как и титул царя (mlk, произносительная норма — милк, хотя озвучивается как «молк»), обозначает в религиозном контексте одну из категорий жертвоприношений. Дошедшие до наших дней надписи на стелах Карфагена свидетельствуют о том, что речь идет действительно о жертвоприношениях, которых насчитывается, по меньшей мере, три типа: молк-баал (mlkb'l), молкомор, существующий и в латинской транскрипции как молхомор — molchomor (mlk'mr), и molkadom bšrm btm (mlk' dm bšrm btm), иногда встречающийся в сокращенном варианте: молкадом или bšrm btm. На протяжении более столетия многие исследователи пытались примирить классические источники с пуническими надписями, выискивая в них смысл, соответствующий общепринятому мнению о существовании обычая принесения в жертву детей. Однако ничто нас в этом не убеждает. Мы уже упоминали, что существует вероятность сходства между пуническими терминами «молк» и «молкбаал» и латинским выражением intravit sub iugum, что означает «вступление в период пребывания под игом»; речь идет о ритуале освящения, ознаменованного (или нет) принесением в жертву скорее всего животного (см. Обряды, знаменующие наступление нового периода жизни, гл. V). Что касается второго типа жертвоприношения, «молкомор», то у нас не вызывает сомнения тот факт, что в этом случае в жертву приносили ягненка. Остается третий, самый сложный для понимания тип жертвоприношений. Филологами было представлено множество частичных вариантов перевода, среди которых вариант «кровавое жертвоприношение взамен ребенка» нам кажется предпочтительнее. Этот перевод соответствует ритуальным латинским формулировкам, выгравированным на стелах Н’Гауса в Алжире. В некоторых из них говорилось, что жертвоприношение было совершено anima pro anima, sanguine pro sanguine, vita pro vita, то есть «дух за дух, кровь за кровь, жизнь за жизнь», а в некоторых упоминался объект жертвоприношения: agnum pro vicario, то есть «ягненок в качестве замещающего объекта». Таким образом, все вышесказанное подтверждает существование заместительных жертвоприношений, но никак не принесение в жертву детей. Даже несмотря на некоторую натянутость, предложенный вариант перевода для mlk 'dm bšrm btm не может служить доказательством факта жертвоприношения детей. И поэтому, ссылаясь на объективные данные, которыми располагаем, мы не можем утверждать, что хотя бы один из этих ритуалов соотносился бы с человеческими жертвами. Факт существования человеческих жертвоприношений в отдельный период развития финикийской и пунической истории у нас не вызывает сомнения — греки и римляне также совершали подобные обряды. Но согласиться с постоянным, систематическим и массовым характером этих ритуалов в том виде, в каком их описывали классические авторы, это означало бы оказывать больше доверия внешним источникам, чем конкретным материальным данным пунической археологии.

Общий вид тофета в Фаросе (Сардиния), VII-II вв. до н.э.

Начиная от рождения и до смерти каждый карфагенянин ощущал присутствие магических сил, которые могли быть благотворными или пагубными. И, следовательно, он расходовал большое количество энергии для того, чтобы заручиться поддержкой одних и попытаться защититься от других. До самой могилы маски, амулеты и бритвы обеспечивали ему эту защиту. И именно в этой сфере египетское влияние на карфагенян оказалось самым ощутимым. Кресты с ручками, «Око Гора», скарабеи (см. Глиптика, гл. VIII) или фигурки с изображением Беса или Птахапатека из стеклянной массы или фаянса неотъемлемой частью входили в мир, окружающий карфагенянина. Подвешиваемые под одежду или на шею, они защищали своих владельцев от пагубных влияний и событий, которые могли на них наслать их завистники и враги.

Но если амулеты оказывались недейственными, если желание избавиться от своего соперника оказывалось неистребимым, тогда карфагенянин отправлялся к чародеям и магам. Среди членов сообщества магов египтяне, как нам кажется, пользовались самой высокой репутацией. Они умели, по крайней мере их клиенты были в этом уверены, изгонять зло и отводить беду и сглаз. В случае необходимости они составляли специальные защитные тексты (заговоры, на папирусе или на листе драгоценного металла) или тексты с проклятиями (на папирусе или на свинцовой пластине), которые вставляли в специальные египетские футляры для амулетов в виде головы Сехмет или ястреба Гора. Часть такого папируса, содержащая заклинания пунических колдунов «Истребите нашего врага! Навлеките на него беды! Растопчите его!» и т.п. была найдена на Мальте.

Греческая надпись на одной из стел в Карфагене