— Что прости?

Олег наконец отвлекся от девушки, стоило услышать далекое и хихикающее: «он глаз с тебя не сводит». Чтобы там не посчитали эти птички, но с таким же образом он мог бы смотреть на витрину с десертами, пивные краны или пышный фикус в углу. Ничего из перечисленного не вызывало интерес в нем.

— Голос не похож на Алин.

— Кто это?

Аля? Это еще кто?

— Жена Олега, — пояснил Иван. — Она сейчас в отпуске, но это не она.

— В отпуске?

— Да. Она работает у меня бухгалтером.

Едва прояснившееся и разложившееся «содержимое» головы вновь стало превращаться в кашу. Олег, мгновенно забывшей о девушке с пышными формами, ощутил подкатившее к горлу раздражение, со следующим позывом сказать что-то матерное. Он так и сделал.

— Ее зовут Таня. Никак не Аля. Она принесла мне эту запись.

Лунков на какое-то время выпал из реальности, но достаточно быстро пришел в себя.

— Говорю тебе: ее зовут Алла. Корпоративы, поездки загород… Он всегда был с ней. Потом вообще взял на работу. Нужен был бухгалтер.

Иван отчего-то покраснел, говоря это. Но может Олегу показалось и во всем была виновата выпивка?

— Зачем ему врать?

Олег пожал плечами, а затем, ведомый все тем же раздражением, набрал номер Таньки. Она, кстати говоря, прочитала сообщение, но ничего не ответила на него и долго не брала трубку, а когда выдохнула в нее:

— Да, слушаю.

Олег всем существом ощутил, что соскучился по ней. Было в этом чувстве много всего сопутствующего: тоска, облегчение, радость, удивление и даже испуг. Почему последнее? Березин еще не понял, но кажется все дело было в том, что вновь испытал на себе действие этого гремучего, не приходящего в спокойное состояние коктейля из чувств и эмоций.

— Ты как?

— Сносно.

Он хотел видеть, как выглядит в ее исполнении то состояние, которое она охарактеризовала всего лишь одним словом. Олег еще помнил, как она вела себя в ситуации с Белкиным и… Что он так привязался к этому «недоразумению»?!

— Общаюсь с бывшим работодателем твоего мужа.

— Поздравляю тебя.

Едва начавшее успокаиваться ощущение вновь зашевелилось, недовольное тем, как та ответила ему. Тане было все равно на то, кто он, что может сделать, каким образом усложнить или облегчить ей жизнь. Это нравилось Олегу и бесило. Так в нем говорил большой человек, привыкший, что большинство дверей открыты, а люди безотказны стоит только выйти из статусного авто и толкнуть дверь в то или иное заведение.

— Появилась такая информация, что супругу твоего мужа зовут Алла…

Он приподнял брови в сторону Ивана и тот, на мгновение задумавшись, добавил.

— Федоровна, кажется.

— Алла Федоровна.

В ответ на это Таня хмыкнула и голосом, далеким от улыбающегося произнесла.

— Значит женился во второй раз.

Вынырнуть из одного брака и тут же связать себя оковами другого? Олег бы так не поступил. По его мнению, в таких случаях всегда нужно время для осознания, отдыха и переосмысления. Но люди разные и он давно понял это. Первую мудрость в свое время ему вручила мама: «люди разные, Олежик, как листья на дереве и вроде бы похожи, но одинаковых не найдешь».

— Мне тут поясняют, что Ковров представлял ее таким образом чуть ли не с первого своего дня работы в фирме.

— И? — откликнулась она. — Что ты хочешь услышать от меня?

Их недовольство друг другом столкнулось и выбило первую искру, осветив ситуацию под названием «идиотизм». Ей незачем было лгать о таких вещах. Если только она сама не перевернула реальность, оказавшись брошенной любовницей. Но… Слишком много было этого самого «но». Все оказалось слишком мудрено и вызывало кучу вопросов, а это верный путь к сомнениям, если не в людях, то в сделанных выводах.

— Что я обманываю тебя и замужем никогда не была?

Она замолчала на мгновение, потом бросила в сторону: «Ясь!», выждала еще мгновение и продолжила:

— Может мне и фото паспорта своего выслать?

— Было бы неплохо.

Это нужно было не для него, а для Лункова, чтобы убедить его в надежности источника. Все это было, как любят говорить сейчас, too much[1], но Олег слишком поздно понял это. То, что было нормой для одних (например, для Лерки, подчиненных, персонала и т. д), не прокатило с ней. Она не принадлежала его миру и играть по его правилам ни в коем случае не желала.

— А не пошел бы ты в задницу, Березин?

Она повесила трубку, а кажется, что бросила. В динамике что-то загрохотало. Взбешенный поступком (даже не словами!) Олег набрал ее еще раз, собираясь сказать, чтобы та не смела кидать трубку, когда он звонит ей, но Таня не ответила и говоря, по правде, правильно сделала. Как бы он поступил, если бы раз за разом сомневались в нем? Точно также и в таком же порядке.

— Ну и что?

Признаваться в том, что его послали в пешее эротическое путешествие, Березин не стал, судорожно выдохнул, отложил телефон, сказав себе очередное: «вот ведь идиот!» Ему стоило определиться верит он или нет, решить это для себя и плясать, отталкиваясь от этого. Насколько верно или нет будет это решение покажет сама жизнь, потому что логика нисколечко не помогала.

— Коврова легко проверить. Не знаю какое отношение ко всему этому имеет эта Федоровна и вообще, важно ли это.

Березин поднялся.

— Мне нужно позвонить.

Иван кивнул и также, как и он потянулся к смартфону.

— Любопытства ради выясню про Альку.

Олег, вышел на открытую, но пустую площадку небоскреба Москва-сити, с удовольствием втянул запах родного города и, наконец, и сделал то, что следовало сделать еще час назад — позвонил знакомому сыщику.

— Паш, найди мне о нем все, что можешь, — расписав вводные, под конец попросил он. — Хочу уже завтра знать, что это за человек и из чего он сделан.

Павел Кротов — ныне детектив, а в прошлом работник спецслужб сказал короткое «окей, до вечера» и повесил трубку, оставив Олега в одиночестве, наполненной блеском города ночи.

— Попросил Ленку прислать скан паспорта Аллы, — начал Иван стоило Олегу приблизиться к столу спустя некоторое время. — И знаешь, что?

Олег дернул подбородком, тем самым спрашивая продолжения.

— Никакая она ему не жена и не была ею никогда, — Иван улыбался обескураженной улыбкой. — Просто посторонний человек.

Олег, который навидался всякого удивился, а на самом деле ощутил себя вываленным в грязи. Вроде ситуация в семье Ковалевской касалась его лишь краем, но он явственно ощутил, что все это время чувствовала знающая всё и не спешащая жаловаться ему на жизнь женщина.