Скоро лестница вывела бойцов на другую, почти такую же, только еще более старую. Стены здесь были укреплены досками, а потолок – деревянными щитами, в нескольких местах имеющими подпорки.

Теперь волкодавам и сирийцам предстояло подниматься по новой лестнице. Накиб Марон догадался, откуда она выходила. Снизу шел легкий запах чего-то кислого. Это был типичный погреб. Точно такие копали жители сирийских деревень для хранения своего немудреного урожая.

Говоря честно, накиб Марон рассчитывал, что лестница выведет их в какой-то дом, где будут находиться противники, на которых непременно потребуется напасть и уничтожить без звука или так же тихо захватить. Хорошо было бы, если бы это оказался бандитский штаб с каким-нибудь командованием. Уничтожение руководителей боевиков – одна из первых, самых важных задач для спецназа сирийской армейской разведки.

Накиб давно уже знал, что многие отряды бандитов держатся только на авторитете своих командиров, на их жесткости и постоянном присмотре. А не станет командиров, боевики разбегутся по домам или перейдут на сторону правительственных войск. Такое уже случалось не раз и не два.

Волкодавы первыми подошли к выходу. Дверь на нем висела криво, одна из двух петель была сорвана. Лесничий подумал, что она должна сильно скрипеть.

Дверь была дощатая, с большими щелями. Через них был виден небольшой костер, который горел во дворе. Если там есть огонь, значит, кто-то там находится и поддерживает его, иногда подбрасывает дрова.

Фонарь Лесничий выключил, едва в дверной щели показалась красная полоска. Пламени костра было, естественно, недостаточно для освещения лестницы. Тем не менее оно убирало ощущение полной темноты, подступившее сначала, когда погас фонарь.

Привыкание к тусклому освещению длилось у бойцов меньше минуты. Привычка работать в ночное время, присущая как волкодавам, так и сирийским спецназовцам, быстро взяла свое. Их глаза стали видеть лучше.

По крайней мере, накиб Марон сразу заметил жест Лесничего, обращенный к бойцу по фамилии Редька. Тот сразу вытащил из карманчика рюкзака маленький флакончик, поднял руки и принялся смазывать единственную дверную петлю. Сам Лесничий в это время приник глазом к щели.

Придерживаясь одной рукой за стену, другой за волкодавов, стоявших впереди, накиб Марон поднялся к самому выходу. Поместиться рядом с Редькой и Лесничим было негде. Поэтому сирийский офицер дождался, когда Сергей Ильич высмотрит, что хотел, и позволит ему заняться тем же самым.

Командир боевой группы волкодавов прижался к стене и сделал шаг назад, спустился на одну ступеньку. Марон стал осматривать двор.

Тот был самым обычным, деревенским. Неподалеку стоял одноэтажный дом с саманными стенами. Одно только это обстоятельство уже достаточно четко говорило о том, что его хозяин совсем не богат. Но Марона больше интересовал не дом, который можно было рассмотреть и позже, а костер, горящий во дворе.

Тот был и в самом деле небольшим. С двух сторон его прикрывали стопки каких-то ящиков, с третьей – дом.

Рядом с костром сидели два человека. Оба свесили головы и дремали, опершись на автоматы, которые держали двумя руками. Лесничий даже удивился, подумал, как же они еще не упали.

С трех сторон от костра, завернувшись в одеяла, спали люди. Сергей Ильич насчитал восемь человек. Плюс два сидящих. Итого ровно десяток.

Накиб быстро продумал свои действия и отстегнул клапан чехла малой саперной лопатки. Лесничий стоял за спиной сирийца, и это действие происходило у него перед глазами.

Он все понял, тут же подготовил свою лопатку и прошептал что-то короткое в микрофон шлема. Услышали своего командира, понятно, только волкодавы и один за другим вытащили из чехлов свои лопатки.

Марон не возражал против того, чтобы атаковать спящих боевиков вместе с волкодавами. Он знал, что они намного превосходили солдат его роты своими боевыми навыками. Большинство в атакующей группе должны были составить именно волкодавы. Значит, и руководить этой атакой должен их командир.

Накиб Марон посторонился, как это только что делал Сергей Ильич, и пропустил того ближе к двери. При этом сирийский офицер подумал, что наличие надежной связи со своими людьми давало Лесничему преимущество. В бою очень многое, если не все зависит от синхронности и быстроты действий командира и его солдат.

Редька тем временем завершил свою работу и тоже подготовил лопатку.

Сергей Ильич осторожно тронул дверь. Она не скрипнула. Тогда он надавил на нее сильнее, вышел первым и придержал створку.

Все волкодавы и накиб Марон тут же оказались снаружи. Их места на лестнице немедленно заняли сирийские спецназовцы.

До костра было близко, около пяти шагов. Волкодавы двинулись вперед одновременно, по команде, тихо отданной Сергеем Ильичом. Марон опоздал на полшага, но быстро наверстал отставание.

Тут-то и случилось нечто непредвиденное. На углях прогорающего костра стоял большой помятый чайник с длинным носиком, в котором располагался свисток. Эта поганая штуковина вдруг подала голос в тот самый момент, когда волкодавы едва успели сделать по шагу.

Двое боевиков, сидящих у огня, сразу же встрепенулись. У этих ребят еще было время на то, чтобы поднять оружие, опустить предохранитель и дать очередь. Даже не прицельную, а летящую куда угодно, просто поднимающую тревогу. Здесь все решал вопрос реакции. А она оказалась быстрее у волкодавов.

Лесничий и Редкозуб резко прыгнули вперед. Накиб увидел, как лопатки сорвались с их рук. Обе они одновременно так мощно ударили в головы проснувшихся бандитов, что просто разрубили их. Это стремительное действие волкодавов спасло положение и исключило поднятие тревоги.

Остальные бойцы передовой группы сделали несколько коротких скачков. Их лопатки обрушились на головы спящих врагов.

Потом накиб вытер свою лопатку об какое-то одеяло, убрал ее в чехол за спину и подошел ближе к костру. Лесничий и Редкозуб после броска лопаток упали за землю. Они только-только успели встать на ноги и подобрать свое метательное оружие.

– Драться лопатками мои бойцы умеют хорошо, – прошептал Марон. – Но метать их не обучены. Покажешь?

Лесничий согласно кивнул и молча показал на дом. Накиб понял его и поднял руку. Открылась дверь погреба, и оттуда выбежали сирийские спецназовцы.

Потом командир роты показал на дом. Туда побежали не все, а только один взвод из пяти, ушедших в подземную галерею.

В доме не раздалось ни единого выстрела. Первым из двери вышел командир взвода. Он молча показал пять пальцев на одной руке и два на другой. Значит, в доме было семь человек.

За этим последовал жест, понятный всем еще со времен Древнего Рима. Командир взвода показал кулак с оттопыренным большим пальцем, смотрящим в землю.

Теперь можно было разговаривать спокойно, не опасаясь кого-то разбудить.