Чем дольше изучала Никки силуэт, тем сильнее нарастала ее тревога. Она сказала себе, что видит не кого-то в зеркале, а игру света или отражение какого-то предмета мебели.

Тогда Никки сделала еще пять фотографий, но по каким-то причинам они ей не подошли, в отличие от той, которую она сняла с мольберта. Никки взяла распечатки со стола и отнесла к чертежной доске, чтобы рассмотреть каждую под увеличительным стеклом.

На четырех фотографиях из пяти фигура проявилась, как тень в зеркале. Она видела не отражение какого-то предмета, напоминающее силуэт высокого мужчины, потому что фотографии делались с разных точек.

Никки мысленно перенеслась на три недели в прошлое: темная тень в зеркале их ванной комнаты, разбившееся зеркало, которое не разбилось. Она списала все на викодин, вызывающий у нее галлюцинации. Но теперь понимала, что первая фигура и эта на фотографии гостиной должны быть связаны, пусть она пока и не видела как. Если первое видение она еще могла списать на побочный эффект лекарственного препарата, то эта тень, проявившаяся на пяти из шести фотографий, была такой же реальной, как и все трое запечатленных на снимках детей, однако, кроме Минни, в гостиной никого не было.

Еще раз взглянув на фотографии через увеличительное стекло, Николетта по-прежнему пребывала в замешательстве, но интуиция подсказывала, что ничего хорошего в этом нет и быть не может и повод для тревоги действительно имеется.

Бренда Солсетто Вобурн сидела со своим двенадцатилетним сыном Ленни на диване в гостиной. Они смотрели телевизор. Ленни нравилось бывать со своей мамочкой больше, чем с кем-либо еще, и Бренда отвечала ему взаимностью. Нежный и доверчивый мальчик страдал синдромом Дауна. По-своему мудрый, он всегда удивлял ее своими наблюдениями, чистыми и простыми.

Семнадцатилетняя Давиния занималась в своей комнате, а Джек, муж Бренды, на кухне проверял рецепт вегетарианской лазаньи, которой, если бы все получилось, предстояло стать главным блюдом завтрашнего обеда. Джек работал менеджером в департаменте парков и обожал кабельный канал «Фуд нетуок».[21]Как выяснилось, он обладал незаурядным талантом по части кулинарии.

В семейном фильме, который они смотрели по телевизору, среди персонажей были говорящие собаки, и Ленни часто смеялся. Но Бренда расслабиться и наслаждаться фильмом не могла. Последние пять дней она думала о том, как реагировать на уже сделанное ее братом и на то, что он, возможно, собирается сделать.

Бренда боялась своего младшего брата Риза. Она знала, что после ее ухода из дома в восемнадцать лет Риз изнасиловал их сестру Джин, когда тихой девочке было семь лет, и продолжал насиловать, пока та не покончила с собой в одиннадцать лет. Доказательств у Бренды не было, только несколько фраз, которые Джин произнесла в телефонном разговоре с ней за несколько часов до того, как повесилась. У нее было больше причин презирать брата, чем бояться его, но Бренда очень боялась.

Она старалась, и не без успеха, свести их контакты к минимуму. Но знала: если она совсем откажет ему от дома, по какой-то причине или без причины, он затаит обиду, которая со временем перерастет в злость, злость — в ярость, ярость — в бешенство, и в итоге он совершит что-нибудь немыслимое. Он хотел все, чего не имел, и добивался этого с пугающей неистовостью, не только материальных благ, но также восхищения и уважения, полагая, что заполучить все это можно как через деньги, так и запугиванием и грубой силой.

Несколькими днями раньше Риз приехал днем, когда Джек и Бренда были на работе. Дома застал только Давинию и Ленни. Он привез комиксы и сласти для Ленни и часы с усыпанным бриллиантами браслетом для Давинии. Никогда прежде он не приезжал, когда дети были дома одни, и никогда ничего им не дарил. Давиния знала, что часы с браслетом — не соответствующий случаю подарок, слишком дорогой, и сама его стоимость уже неприлична. Риз изобразил любящего дядюшку, чего за ним никогда не водилось, и находил всё новые поводы прижаться к Давинии. Держал ее за руку, гладил по плечам, мягко отбрасывал волосы с лица. Вместо того чтобы целомудренно поцеловать в щечку, поцеловал в уголок рта и задержался своими губами на ее губах, пока она не отпрянула.

Давиния, девушка умная, но неопытная, на свидания ходила редко и встречалась только с такими же наивными юношами. Ее красота завораживала, и потому, что это была красота и тела, и разума, и души, и по другой причине: скромная, она не подозревала о силе своей красоты. Она находила радость в малом: в полете птиц или в чашке чая — и уже сказала родителям, что может выбрать религиозную жизнь в одном из монастырей.

Бренда могла только гадать, к каким ужасам привел бы неожиданный визит Риза, если бы к ним неожиданно не заехала Лу, сестра Джека. Давиния приходилась Ризу племянницей, но что значили родственные связи для человека, который растлил свою младшую сестру и довел ее до самоубийства? Бренда видела похотливые взгляды, которые Риз бросал на Давинию, но и представить себе не могла, что тот пойдет на поводу своего желания. Давинию отличал достаточно твердый характер, эмоционально она не была совсем уж хрупкой, но изнасилование могло не просто раздавить ее — уничтожить. Бренде временами становилось дурно, когда она думала об этом.

Они с Джеком как раз решали, а не уйти ли ей с работы, чтобы дети не оставались дома одни. Они приняли и другие меры, чтобы предотвратить немыслимое. Но они имели дело с Ризом, умным, хитрым, смелым, без моральных ограничений, непредсказуемым.

Легкий сквозняк заставил Бренду подняться, чтобы взять вязаный платок со стула, стоящего в другом конце комнаты. И когда она проходила мимо окна, «Мерседес» Риза свернул на их подъездную дорожку. Ехал он на большой скорости, остановился в визге тормозов.

Бренда сразу же заподозрила, что приезд брата предвещает беду. Если он и не собирался как-то нагадить им, такая мысль могла возникнуть у него уже здесь. Она повернулась в сторону кухни.

— Джек, приехал Риз!

Ленни она отвела в комнату сестры и велела запереть дверь. Может, она перебарщивала. Может, Риз приехал, чтобы забрать часы с бриллиантовым браслетом, которые отказался взять, когда Давиния попыталась ему их вернуть.

* * *

Риз Солсетто — точнее, наездник, которому он теперь принадлежит, — легонько стучит в одну из четырех стеклянных панелей кухонной двери, машет рукой Джеку, который выполняет женскую работу: собирается поставить что-то в духовку. Вытирая руки о фартук, Джек хмурится, направляясь к двери, но Риз одаривает его глупой улыбкой и пытается выглядеть так, будто собрался за что-то извиниться. Джек и Бренда — самодовольные ханжи, они всегда найдут тысячу причин, по которым перед ними должны извиняться.

Джек открывает дверь и говорит: «Риз, нам надо кое о чем поговорить», и Риз отвечает: «Нет, не надо», после чего дважды стреляет в него из пистолета с глушителем. Практически беззвучные выстрелы требуют такой же тихой реакции, и Джек падает, как сетка с бельем, приготовленным к стирке. Риз переступает через труп, закрывает за собой дверь. Это повторение ситуации с Солленбергами: муж, и жена, и сын застрелены, а потом дочь пускают в оборот по полной программе, как несчастная и представить себе не могла. И хотя резня начинается на тридцать второй день после убийства Лукасов, Риз и его наездник намерены закончить свои дела с Давинией Вобурн только утром пятого, через шесть или восемь часов после смерти ее отца.