И тогда жена решила по-своему помочь ему — избавить от всякой памяти о матери. Не забуду, как мы с сестрой приехали к Юре на дачу в поселок Красная Пахра. Когда Ксения Алексеевна была жива, у нее там был уютный будуар с диваном, старинным трюмо. В тот раз мы ничего этого не увидели — оказалось, за счет комнаты Ксении Алексеевны жена Юры решила расширить гостиную. И вовсе избавилась от ее комнаты. Чтобы, значит, ничто не напоминало о матери.

Не думаю, что этим она помогла Юре…

* * *

Нагибин очень любил детей. Но своих у него не было.

«Куда я в этот мир еще детей приводить стану», — говорил он.

Он ведь на самом деле был глубоко пессимистичным и грустным человеком.

* * *

Из «Дневника» Юрия Нагибина

«1982 год.

Впечатление такое, что я вползаю в смерть. И вползу, если не стряхну с себя нынешнее наваждение. Человек умирает не от болезней, а от тайного решения не оказывать им сопротивления. Характерный пример: Симонов.

Этот мощно заряженный на жизнь и работу человек почему-то расхотел жить».

* * *

Как-то уже после смерти Юры в компании возник разговор о нем. И писатель Анатолий Приставкин воскликнул: «Этот человек спас мне жизнь!»

Я тут же полюбила его за эти слова.

Оказалось, что, когда Приставкин написал один из своих первых рассказов и решил представить его на суд коллег, все писатели дали ему от ворот поворот. Они же у нас так преисполнены собственного величия!

И только Нагибин приветил его.

Приставкин говорил о нем как о святом.

Я тоже вспоминаю о Юре с огромной теплотой и благодарностью…

Родился 27 октября 1886 года в Москве в семье юриста и шахматиста Рафаила Фалька.

В детстве и юности мечтал стать музыкантом.

Учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества.

Одним из его профессоров был Валентин Серов, в свое время посоветовавший родителям Фалька сделать сына не художником, а пианистом.

Принял православие и имя Роман для того, чтобы заключить брак с Елизаветой Потехиной.

Вторым браком был женат на дочери Константина Станиславского Кире Алексеевой.

Член общества «Мир искусства».

Один из основателей общества «Бубновый валет» (его членами были Наталья Гончарова, Михаил Ларионов, Петр Кончаловский, Василий Кандинский, Казимир Малевич и другие).

В 1921 году преподавал в Витебском художественном училище, где вместе с ним работал Марк Шагал.

С 1928 по 1937 год жил и работал в Париже.

По возвращении в Советский Союз сотрудничал с Еврейским театром под руководством Соломона Михоэлса.

Один из самых больших художников XX века.

Скончался 1 октября 1958 года в Москве.

* * *

Он был Фальк.

Человек с необычной фамилией и с уникальным взглядом на мир.

Сам Роберт Рафаилович своей главной бедой считал то, что он художник. Подразумевая скорее не столько профессию, сколько способ отношения к действительности.

Он жил в своем мире, и это, наверное, позволяло ему видеть его в собственных красках — не обыденно-серых, а в ярких и пронзающих. Таких рисунков, как у Фалька, больше не увидишь ни у кого.

Со мной случилось именно так.

После разговора с Верой Прохоровой я просмотрел — для начала в Интернете, а нырнув в роскошь увиденных цветов и красок, и в музеях — работы этого художника. И всегда буду благодарен Вере Ивановне за то, что она первая по-настоящему открыла мне Фалька.

* * *

Рисовать Роберт начал в семь лет, иллюстрируя рисунками свой детский дневник. Родители не были особенно счастливы оттого, что их единственный сын станет художником. Мудрые еврейские папа с мамой понимали, что на кусок хлеба рисунками их чаду заработать будет не так-то легко.

В шестнадцать лет юноша, кажется, прислушался к пожеланиям семьи и высказал готовность поступать в консерваторию. На радостях родители расслабились и подарили сыну краски. Это все и решило — Роберт снова начал рисовать. И понял, что именно в этом и заключается его предназначение.

Фальк был, по сути, первым авангардистом советского искусства.

Правда, степень его известности оказалась прямо противоположна размеру таланта. И даже гениальности.

С одной стороны, если кто-то не знает творчества Сезана, от этого великий француз, на которого равнялся Фальк, не становится менее значимым и цепляющим душу. Но с другой, то, что Фальк неизвестен широкому кругу, — обидно. Любой творец жив ровно столько, сколько его произведения заставляют о себе говорить, спорить, восхищаться или ненавидеть.

Со всеми героями этой книги у Фалька была самая непосредственная связь. Первая жена Пастернака Евгения была его ученицей, Булгаковы и Нагибин — соседями, а Прохорова и Рихтер — ближайшими друзьями.

Фальк не стал музыкантом. Но спустя годы, вспоминая о юношеских мечтаниях, он просил Рихтера рассказывать ему о музыке. Он же сам, в свою очередь, говорил с пианистом о живописи и даже давал своеобразные мастер-классы.

Дружба с Рихтером началась через художницу Анну Трояновскую. В доме Прохоровых, где во время войны жил Рихтер, не было рояля. И потому музыкант ходил заниматься к Анне Трояновской, у которой инструмент был.

Трояновская, как и Фальк, была ученицей Валентина Серова в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Внучка богатого помещика Обнинского жила в коммунальной квартире в Скатертном переулке возле Никитских ворот (до революции вся квартира в 11 комнат принадлежала ее семье). Туда и приходил Рихтер.

Кстати, в свое время имение Бугры, что сегодня входит в черту подмосковного Обнинска, у деда Трояновской Петра Обнинского купил Петр Кончаловский, один из участников «Бубнового валета». Членом которого был и Роберт Фальк…

* * *

В 1928 году художнику дали добро на поездку во Францию.

Он, видимо, все-таки был настоящим везунчиком. Потому что в Париже ему позволили задержаться на добрых девять лет. А потом еще и разрешили спокойно, то есть без условий и последствий, вернуться в Москву.

Французские друзья были в шоке и не могли понять, как можно уезжать из Парижа, да еще в страну, где идут наводящие ужас на весь мир политические процессы. Кто-то даже называл Фалька ненормальным.