– А как ты поживаешь в последнее время? Я не спрашиваю, как ты себя чувствуешь: вид у тебя цветущий. Ты сейчас выглядишь здоровее и крепче, чем за все время нашего знакомства.

– О, спасибо, – просияла Наташа. – Это потому, что вы так хорошо обо мне заботитесь.

Сара отмахнулась от изъявлений благодарности.

– Я хотела спросить… ты в последнее время не задумывалась о том, чтобы подыскать себе новое жилище?

Лицо Наташи вытянулось.

– Разумеется, никто тебя отсюда не гонит, – поспешно пояснила Сара, – можешь оставаться здесь, сколько твоей душе угодно, мы будем только рады, ты же знаешь. Но тебе не кажется, что пора подумать о том, чтобы снова стать независимой?

Наташа не ответила. Сара присела на край кровати и ласково положила руку ей на плечо.

– Я тут кое о чем подумала. Тебе не хотелось бы обзавестись своей собственной мастерской? Небольшой модной лавкой где-нибудь на Ледизмайл[20]? Ты могла бы торговать самыми лучшими, самыми модными, самыми дорогими дамскими нарядами в городе. Наймешь белошвеек: они будут шить, а ты сосредоточишься на разработке фасонов. Возможно, тебе понадобится управляющий – кто-нибудь должен заниматься бухгалтерией и поддерживать порядок в магазине. Бен мог бы тебе что-нибудь посоветовать; он даже мог бы подыскать кого-то, кто был бы заинтересован в партнерстве.

Наташа сидела, отвернувшись и не глядя на нее.

– Как тебе такое предложение? Могло бы оно тебя заинтересовать? Я готова помочь тебе, чем могу, Таша. У тебя есть настоящий талант, не хватает только небольшой поддержки, и если мы ее найдем, я уверена, успех тебе обеспечен.

Она протянула руку и, взяв Наташу за подбородок, осторожно повернула ее лицом к себе.

– В чем дело?

Полные губы девушки вздрагивали, черные глаза наполнились слезами. Вот крупные капли выскользнули из-под тяжелых век и покатились по щекам.

– Нет, – прошептала Сара, – не надо, Таша, не плачь. Все хорошо.

Она обвила обеими руками плечи Наташи и крепко прижала ее к себе, утешая, как испуганного ребенка.

– Ш-ш-ш, не надо плакать. Прости, что я тебя расстроила. Мы отложим этот разговор на потом, хорошо? Еще слишком мало времени прошло, я просто не сообразила. Это была неудачная мысль…

– Нет-нет, – лихорадочно перебила ее Наташа, – это была удачная мысль, да, очень удачная. Вы сущий ангел, я не стою вашей дружбы! Но прошу, умоляю вас, не заставляйте меня делать это. Мне все еще страшно, так страшно! Прошу вас, не заставляйте меня уезжать, я пока еще не могу, просто не могу…

Вырвавшись из объятий Сары, Наташа упала на постель, закрыла лицо руками и разрыдалась во весь голос. Руки Сары вновь бережно обвились вокруг нее, она укачивала Наташу, нашептывала ей слова утешения, пока та рыдала у нее на плече. Постепенно судорожный плач навзрыд сменился тихими всхлипываниями, Наташа больше не пыталась вырваться и замерла в неподвижности. Немного погодя она успокоилась под ласковыми руками Сары. Из ее груди вырвался протяжный довольный звук – точь-в-точь урчание сытой кошки.

* * *

– Что? А ну-ка повторите, что вы сказали! Я, должно быть, ослышался.

Сара оставила свои покупки в холле на индийском канапе из слоновьей ноги и подняла руки, чтобы снять шляпу. Зеркало, висевшее над канапе, сослужило ей скверную службу, напомнив о том, что она и так знала: она действительно переутомилась и выглядела прескверно.

– Прямо сейчас? Вы требуете оплаты прямо сейчас, сию минуту? Нет? Тогда какого черта вам нужно?

«Бен на кого-то сердится», – рассеянно подумала она. Казалось, стены вибрируют от раскатов его голоса, доносившегося из «алой гостиной» до самого вестибюля. Это означало, что, когда незадачливый посетитель уйдет, он сорвет зло на своих домашних и весь вечер будет особенно раздражительным. Последние несколько недель Бен вел себя так ужасно, что более невыносимую домашнюю обстановку трудно было даже вообразить. Разумеется, с ней он своими заботами не поделился (это было бы нарушением какого-то дурацкого мужского кодекса чести – довериться женщине, а уж тем более своей жене), поэтому ей оставалось только гадать, чем вызвано его недовольство.

Скорее всего, его дурное настроение было вызвано беспорядками среди рабочих. Похоже, в последнее время все его предприятия были охвачены забастовками. В политике тоже все шло вкривь и вкось: каждый вечер он приходил домой с новыми жалобами на членов городского совета, на мэра-реформатора или на «этого либерального ублюдка Кливленда»[21]. Но теперь, как выяснилось из случайно услышанного ею разговора, у него возникли денежные затруднения. «Любопытно, – подумала Сара, опуская шляпу на столик в вестибюле. – За все годы нашей совместной жизни единственное, с чем у нас никогда не было проблем, так это с деньгами».

Она уже начала подниматься по лестнице, когда до нее отчетливо донесся голос посетителя, которого в эту минуту распекал Бен. Сара остановилась и повернулась волчком. Алекс! Что он здесь делает? О чем спорит с Беном? Ужасное предположение промелькнуло у нее в мозгу. Но нет, такого быть не могло. «Я никогда ничего такого не сделаю, что могло бы тебе навредить или подвергнуть тебя опасности», – сказал он ей, и она ему поверила.

Было бы настоящим безрассудством, нет, чистейшим безумием подходить к нему сейчас, в присутствии Бена. Ей следует со всех ног бежать наверх, а потом ради Бена сделать вид, что она понятия не имеет, что за визитер к нему приходил. «Не ходи туда, – сказала она себе, отряхивая юбки и поправляя выбившиеся из прически волосы. – Не делай этого, Сара». Увы, голос разума так и остался неуслышанным. Она прошла по коридору к гостиной. Голоса звучали все громче и становились все более раздраженными.

– Никто ничего подобного не утверждает. Весь вопрос в том, чтобы продемонстрировать партнерам фирмы…

– А мне показалось, что вы предъявляете претензии. Послушайте, Макуэйд, можете передать от меня Огдену и всем остальным, что они не единственные архитекторы в городе и если им не нравится иметь дело со мной, я передам заказ кому-нибудь другому. Это ясно?

– Все, о чем они просят, это проявление доброй воли. Прошло полгода, и за все это время…

– Доброй воли? Они требуют проявления доброй воли от Бена Кокрейна? Послушай меня, сынок, я сколотил свой первый миллион, когда ты еще бегал в коротких штанишках! Я им покажу проявление доброй воли! Вся эта куча дерьма может провалиться сквозь землю и всплыть прямо в Китае, мне плевать! Так им и передайте. И скажите им…

Сара вошла в комнату, улыбаясь и делая вид, будто не замечает напряжения в воздухе, сгустившегося, как грозовая туча.