– Я не чувствую ногу, – призналась Кама.

– Скажи спасибо Фелису Адорири! – улыбнулся Сор. – Передал тебе кисет горной смолы. Со словами восхищения и пожеланиями здоровья. Такое средство на вес стоит дороже золота. Поэтому в том, что через месяц будешь скакать на больной ноге, я уверен. Хотя шрам останется. Эта боль сейчас рассосется, а следующая, настоящая, вернется не скоро. Через пару дней. Но не навсегда. Справимся.

– И это не все! – подскочила к ложу Фламма. – Смотри!

Она развернула тряпицу, и в ее руках засверкал серебряный рог.

– Что это? – не поняла Кама.

– Это? – выпучила глаза Фламма. – Это подарок от одного из самых завидных женихов Анкиды! Адамас Валор передал его тебе! Сказал, что ты по праву должна им владеть!

– По праву? – усмехнулась Кама. – Тогда это не подарок. Подарок – это когда без всякого права. Вот как Вервекс Лаве. Что вы затеяли?

– Так надо, – бросила через плечо Пустула, натирая продолжавшей бормотать что-то Катте голову. – Не все гладко в здешнем королевстве. Так что…

– Вы наряжаете ее под меня, – поняла наконец Кама. – Из-за Рубидуса?

– Помилуй его Энки, – укоризненно покачал головой Сор. – Из-за такой безделицы мы бы не стали обрезать волосы столь симпатичной девчушке. Кстати, вот они! – Сор разгладил светлые пряди, выложенные на низком столе, вздохнул. – Все-таки жаль, что у дакитов не бывает светлых волос.

– Можно покрасить в любой, – хмыкнула Пустула. – И опять же без всякой магии.

– Но будешь знать, что целуешь краску, – неожиданно прошептал Сор, закрыв глаза, но тут же усмехнулся. – Что-то я стал слишком говорлив, даже не для дакита, а для самого себя. Старею. Нет, Кама, не из-за Рубидуса. Но об этом после. Ну что? Готово?

– Как просили, – пробормотала Пустула, вытирая руки полотенцем. Нет, конечно, Катта не стала копией Камы, но короткие волосы ее приобрели черный с медным отливом цвет, а черты лица издали стали напоминать родовые черты Тотумов.

– Отлично, – склонил голову перед Пустулой Сор и повернулся к Лаве. – Камешек в левый башмак опустила?

– Да, – кивнула та, отчего-то с удивлением взглянув на Каму. – И захочет не хромать, а все одно не сумеет.

– Тогда пора, – кивнул Сор и, пробормотав наговор, приложил ладонь к губам Катты. Та мгновенно умолкла.

– Нельзя же! – поморщилась Кама. – На воротах, везде у стражи амулеты. Почувствуют магию, тем более простую, прицепятся. Будут разбираться!

– Ваше Высочество, – укоризненно покачал головой Сор. – Прощаю вашу невнимательность только с учетом воздействия на вас снадобья. Я не наложил наговор, а снял его. Или бедняга Окулус плохо учил вас? После часа наговора на словесное недержание всякий ему подвергнувшийся погружается в молчание на день. Даже попытка произнести слово способна вызвать у него тошноту.

– Точно так, – ухмыльнулась Пустула. – Я, когда выходила замуж за вашего дядюшку, сутки под этим наговором проходила. Язык отваливался! С родными на несколько лет рассорилась. Зато потом неделю скромницу изображала. И бабушке вашей понравилась, и даже Патине Тотум! Да и муженек был очень доволен… первое время. Ну что, пошли, что ли?

Пустула встряхнула за плечи Катту, подняла ее со стула. Кама поймала взгляд служанки, в котором стояли слезы, и вдруг подумала, что вот эта хрупкая и в самом деле очень красивая девчушка-атерка из Змеиного селения, на которую однажды положил взгляд принц Лаписа, обязательно будет раздавлена. И служанка об этом знает. А она, Камаена Тотум, сама уверена в своей неуязвимости?

– Десять стражников во главе с Долиумом ждут вас у ратуши, – сказал Сор. – Отыщете дорогу по коридорам?

– Я? – презрительно усмехнулась Пустула. – Да я знаю тут каждый поворот, это я в новой цитадели ни разу не была, а уж здесь-то…

– Пора, – поклонился Сор.

– Ладно, – кивнула Пустула, накинула умолкшей Катте на голову кружевной платок, скрывший ее лицо, и вдруг повернулась к Каме. – Ты и в самом деле сражалась так, как сражаются настоящие воины, – холодно и непривычно тихо произнесла она. – Дивинус и Процелла передают тебе свое восхищение. Мы не скоро увидимся. Я с детьми хочу погостить у брата в Утисе, провожу эскорт до ворот, и к брату. Он позже отправится. Может быть, и вовсе не увидимся. Удачи тебе.

Сказала и шагнула к выходу, разметав каблуками песочный рисунок под маятником Фламмы. Увела за собой прихрамывающую служанку.

– И я, – вдруг смахнула слезу Лава. – А то матушка уже обыскалась. Я через восточный выход. Ну чтобы… сами знаете.

Сказала, подняла капюшон плаща, накрыла им голову и выбежала из комнаты.

– Что здесь происходит? – повернулась к Сору Кама.

– Происходит? – удивился Сор и посмотрел на Фламму. – Ну что, огненная? Я рассчитываю на тебя!

– Да, – пробормотала странно побледневшая принцесса Ардууса. – А я на тебя.

– Встаньте на ноги, Ваше Высочество, – попросил Сор Каму. – Здесь ничего не происходит, но на разговоры нет времени.

Кама сдернула тряпицу с ноги, пошевелила ею, туго перевязанной льняной лентой, потом опустила ноги на пол, встала, сделала один шаг, другой. Нога словно онемела, но слушалась ее.

– Сильно заболит… через два дня? – спросила наставника.

– Сильно, – кивнул Сор. – Но жить будешь. Ладно. Я выйду через ратушу, Мурус обещал выпустить, ярлык дал, еще увидимся.

Сказал, закутался в плащ, обернулся в дверях и произнес громко:

– Доброй ночи, Ваше Высочество.

– Доброй ночи, любезный Сор! – так же громко ответила рыжеволосая принцесса.

Фламма закрыла глаза, тяжело вздохнула, затем шагнула к двери, прислушалась, задвинула засов. Подбежала к постели, вытащила из-под ложа два туго набитых плоских мешка, две тонких кольчужницы, с трудом набросила одну из них на себя, прихватила ее поясом, начала прилаживать на пояс меч.

– Ты что делаешь? – прошептала Кама.

– Мы уходим, – прошелестела девчонка. – Снаружи думают, что я здесь одна, стражники появились уже после того, как Пустула, Сор, Катта и ты оказались в моей комнате.

– Уходим? – не поняла Кама. – Куда? Не знаю, но…

– Я все знаю, – отрезала Фламма, и Кама разглядела, что ее глаза полны слез.

– На, – Фламма сунула ей в руки бронзовое зеркало. – Только тихо.

Кама взглянула в него и едва не выронила бронзу на пол. Из зеркала на нее смотрела Лава Арундо. Или почти Лава Арундо, если забыть, что волосы у Камы теперь были короткими и темными.

– Поспеши, – Фламма помогла принцессе надеть кольчужницу, бросила плащ. – Жаль, что у меня один меч. Ты так фехтовала, что я бы чувствовала себя рядом с тобой как под охраной десятка стражников. Не стой столбом! Пустула постаралась, но тонкая работа недолго держится. К утру рассеется, значит, к утру ты должна быть далеко от Ардууса.