– Я горжусь тем, что его не возненавидела, – призналась однажды она, – вместо того чтобы проклинать соперницу и подкладывать им под дверь кошачьи какашки, я призадумалась: а может быть, дело во мне? Посмотрела на себя в зеркало и увидела унылую тетку в спортивном костюме с вытянутыми коленками. А я еще гордилась, что ношу дома не халат, как всякие распустехи, а спортивный костюм. В общем, я была типичной лахудрой, но, к счастью, вовремя это поняла.

– Не надо так, Лизок, – поморщилась я, – ты не будешь лахудрой, даже если перестанешь брить ноги и полюбишь кофты с люрексом!

– И тогда я распетрушила свою денежную заначку и отправилась в парикмахерскую, – продолжила Лиза, не обращая внимания на мои утешительные фразы, – не в районную, а в «Жак Дессанж». И там из меня сделали блондинку с длинными волосами, длинными ногтями и длинными ресницами. Потом я купила красное платье и сняла в ближайшем баре первого попавшегося мужика. С тех пор жизнь моя изменилась.

– Мужик оказался олигархом и заплатил тебе пять тысяч долларов за ночь?

– Нет, – расхохоталась Лиза, шумно втягивая через трубочку остатки коктейля, – он был обычным компьютерщиком-неудачником. Но он действительно заплатил. За те четыре дня, что мы были вместе, он переклеил мне обои, побелил потолок и подарил ноутбук.

– Зачем тебе ноутбук?

– Как зачем? Искать по Интернету богатых мужиков, разумеется! Я сфотографировалась, разместила свою анкету на нескольких сайтах. И клиенты посыпались, как горох из дырявого мешка. Естественно, я позиционировала себя не как проститутку. И всем лузерам, которые звонили и, шумно дыша в трубку, предлагали «двести пятьдесят за анал», я объясняла, что являюсь куртизанкой, не проституткой.

– А в чем разница-то?

– О-о-оо, – протянула Лиза, – как будто ты сама не понимаешь. Проститутки – низшее звено пищевой цепочки. Трахаются, как кролики, и получают деньги по заранее оговоренному тарифу. В моем же случае ничего заранее не известно. Я не требую с мужчин деньги, я их на деньги развожу . Это не работа, а искусство. И для меня количество денег – это не просто материальный эквивалент минета. А мерило моего самолюбия, вот как-то так.

– Но я в какой-то степени тоже развожу, – подумав, возразила я, – гонорар, конечно, оговаривается заранее, и платят они не мне, а Пабло… Зато я всегда могу рассчитывать на чаевые. Или на роскошный подарок, что тоже хорошо.

– Зато твоими делами рулит Пабло. Вот ты сама сказала – сорвалась у тебя поездка в Сочи с этим Мбомбо или как его там, и ты сидишь здесь со мной, лапу сосешь, экономишь. А я, когда хочу подзаработать, открываю записную книжку и сама выбираю, кому позвонить и на когда назначить встречу.

Этот бессмысленный спор был вечным атрибутом наших с Лизой встреч.

– Короче, Аленка, когда надумаешь бросить Пабло, давай ко мне! Вдвоем веселее, да и безопаснее! И учти – мы с тобой поставим на уши весь мир!

Он немного похож на кролика, мой новый любовник.

Его большие грустные глаза с длинными светлыми ресницами прячутся за немодными круглыми очками в стиле Джона Леннона. У него неправильный прикус: верхняя челюсть слегка выдается вперед вместе с передними верхними зубами – крупными, длинными. У него редкие светлые волосы, под которыми прячется розовая кожа головы (судя по всему, прятаться ей осталось недолго, скоро она явит себя широкой общественности, как бесстыдная девка из стрип-клуба, если только он не решится на модную нынче трансплантацию волосяных луковиц). Он носит голубые рубашки в полоску и говорит тихим, немного застенчивым голосом. У него маленький член и огромный автомобиль – закономерность, кстати, для Москвы тривиальная. Он любит китайский белый чай и кубинский темный ром. Он играет на губной гармошке – отвратительно, но всех это умиляет, почти не курит и наизусть читает Блока.

Общаться с ним было бы одним удовольствием, если бы не маленькая деталь.

Федор – садист.

Обычный секс с его нежно-влажной атрибутикой, с посасываниями-постанываниями-покусываниями, судорожными вздохами, мятыми простынями и порой рвущимися презервативами его не возбуждает.

Ему нравится порвать на девушке платье, каратистским ударом в солнечное сплетение завалить ее на пол, отхлестать сначала ладонями по щекам, потом – березовым прутом по ягодицам, зажать ей пальцами нос, а в рот вливать струю ледяной водки. А потом развернуть лицом к дивану и грубо взять сзади, намотав на кулак ее распущенные волосы.

Когда он, такой застенчивый и интеллигентный, проделал это со мною впервые, я была возмущена и шокирована. Тем более что Пабло ни о чем таком не предупреждал. Просто позвонил и сладким таким голосом объявил:

– Алена, душа моя, есть хороший заказ. Одному скучающему клерку понравилась твоя фотография. Денег у него – хоть жопой жуй. Сегодня в половине девятого вы встречаетесь в «Антонио». Постарайся ему понравиться, возможно, ему нужна девушка для серьезных отношений.

– От тебя ли я это слышу? – усмехнулась я, ничего не подозревающая.

Дело в том, что Пабло был категорически против, если между клиентом и работающей на него девушкой возникал хотя бы намек на эти самые «серьезные отношения». Он ревностно отслеживал нашу (как правило, отсутствующую – при такой-то работе) личную жизнь. И если кто-то из наших пытался назначить денежному клиенту вольное свидание, Пабло реагировал немедленно и порой жестоко.

Ходит легенда, что года три назад Тамара, в то время самая успешная девушка агентства, получила от клиента брачное предложение и ответила, разумеется, радостным согласием. Пабло взбеленился, узнав, что лучший плательщик будет иметь его лучшую девушку на халяву и на законных основаниях. Ему повезло, что Тамара была девушкой патологически жадной до денег и согласилась в качестве компенсации выполнить последний заказ агентства. Он продал ее троим мутноватым латиносам, которые были похожи не на миллионеров, а на гастарбайтеров. Одна ночь в отеле «Балчуг» – и у Тамары выявляется сифилис. Жених ретируется в свою швейцарскую резиденцию, Пабло, демонически усмехнувшись, тоже отказывает предательнице в работе. Что произошло с этой Тамарой потом – никто не знает. Кто-то говорит – села на иглу и опустилась до шоссейной проститутки. Кто-то уверяет, что она вылечилась и уехала домой на Украину, где вышла замуж за сантехника, родила тройню и теперь ходит в дырявых тапочках и с растяжками на животе.

Неважно. На самом деле, возможно, никакой Тамары и вовсе не было, а страшилку про нее придумал сам Пабло, чтобы нас запугать.

В этом контексте слышать от него о «серьезных отношениях» было по меньшей мере странно.

– Алена, ну зачем ты так, – нежно сказал Пабло, – серьезные отношения не подразумевают брак. Жениться он не собирается, но готов купить эксклюзив на понравившуюся девушку.

Я скривилась – иногда меня коробили эти его экономические термины.

В половине девятого я, как и договаривались, пришла в «Антонио» в серебряных туфельках и желтом платье, изумительно подчеркивающем загар. Люблю первые минуты свидания – клиент встает мне навстречу, и я вижу неподдельное восхищение в его глазах. Он отодвигает стул, заказывает для меня лучшее вино, мы вместе обсуждаем меню, знакомимся, шутим, смеемся, светски треплемся, и все это похоже просто на свидание вслепую.