Запах раскаленного железа известил их о приближении к месту назначения уже за квартал от кузницы. По мере приближения к ней к запаху железа все явственнее стал примешиваться и запах паленых копыт. Джеймс гадал, не опоздали ли они с визитом: ведь в канун Белтейна вся жизнь в городе замирала и все с нетерпением ждали начала праздника. Впрочем, стук кузнечного молота свидетельствовал о том, что кузнец все еще трудится. Да, похоже, они поспели вовремя. А жаль… Маккензи предпочел бы отложить визит до утра. Впервые за весь день у него появилось вполне ясное представление о том, чего ожидать. Расписка оказалась недостающим звеном, так что теперь он мог восстановить в памяти один весьма значительный эпизод… Да-да, теперь он, похоже, вспомнил все – или почти все. И оставалось только проверить, все ли было именно так, как ему помнилось.

Джорджетт шла рядом с ним, и то, как она держалась, наводило на мысль, что она все еще надеялась на легкое решение вопроса. Что ж, он сам позволил ей так думать. Но вскоре ее постигнет разочарование.

Кузнец встретил их улыбкой.

– А вот и вы, мистер Маккензи! Что-то вы припозднились! На вас это не похоже! Думал, вы заберете своего коня еще до обеда.

Джеймс накрыл ладонью пальцы Джорджетт, как-то слишком уж нервно вцепившиеся ему в руку.

– Пришлось задержаться, вы уж извините.

Кузнец сдул мехи и вышел из-за наковальни, вытирая руки о фартук.

– Ну что же, я заменил слетевшую подкову еще утром, и теперь ваш конь не захромает. Я привязал его на заднем дворе и дал ему сена, но не помешает дать ему еще и овса.

Джеймс кивнул. Все верно. Похоже, память ему не изменяет. После драки с Макрори они с Джорджетт тихонько улизнули из «Синего гусака», и Маккензи Джеймс, из-за того, что был слишком пьян, забыл заплатить за нанесенный заведению урон. Он попрощался с Джорджетт, поцеловав ее на дорожку. Он не собирался ее задерживать, но ей было трудно идти, – надо думать, из-за прилипших к подошвам перьев. Кроме того, она была напугана. Джорджетт боялась какого-то человека, чье имя ни разу не назвала. И она утверждала, что он ей угрожал. Потому Джеймс и посадил ее на Цезаря, намереваясь отвезти к себе домой, где ее никто бы не посмел обидеть. Но по пути к дому, посреди Мейн-стрит, конь его потерял подкову, и это случилось как раз напротив кузницы, черт ее дери!

– Спасибо, что одолжили мне кобылу вчера, – сказал кузнецу Джеймс. – Правда, она захромала, не успели мы и три квартала пройти. Не думаю, что на ней можно будет ездить. Теперь-то кобыла у Дэвида Камерона, и, как я думаю, он не захочет с ней расстаться. – Джеймс усмехнулся. Хоть какой-то прок из всего случившегося все же был. – Вам надо выяснить у него, сколько он вам должен.

– Дэвида найти не сложно. – Кузнец перевел взгляд с Джеймса на Джорджетт. – Еще раз примите мои поздравления. Я очень горжусь тем, что вы выбрали меня на эту почетную роль.

– А на какую именно роль мы вас выбрали? – спросила Джорджетт внезапно осипшим голосом.

– Как на какую? Я сочетал вас законным браком. Вы – третья пара, которую я поженил на этой неделе, хотя сдается мне, что с первыми двумя вышла промашка. Как бы они не вцепились друг другу в глотки, не дожидаясь конца медового месяца. Но у вас-то все будет по-другому. Сразу видно, что вы счастливы.

Джеймс услышал, как Джорджетт тихо застонала. И она сразу же убрала руку с его руки. «Ну вот, началось…» – подумал Джеймс.

– Так мы… мы действительно поженились? – заикаясь, спросила Джорджетт.

Конечно, Джеймс прекрасно ее понимал. В этом щекотливом вопросе ни у него, ни у нее не было ясности. Она и сейчас ничего не помнила, зато он-то теперь кое-что вспомнил… Дверь в кузницу была заперта, и они принялись колотить в нее. Спавший в комнатах на втором этаже кузнец проснулся и вышел к ним сонный, в ночной рубашке. Надо думать, он принял их за влюбленных, которым приспичило сочетаться браком среди ночи. Пойдя им навстречу, кузнец сделал то, о чем они просили. То есть попросила Джорджетт – Джеймс лишь хотел подковать коня, и все. Да-да, решение принимала она, а не он. Но он бы покривил душой, если бы сказал, что не был с ней солидарен.

Джорджетт была в ужасе, и ее реакция озадачила кузнеца. Он подошел к полке, на которой лежали в стопке мятые листы бумаги, и, полистав их, выбрал нужные, после чего протянул документы новобрачным.

– Вот смотрите… жених дал вам кольцо, подписал документ о регистрации, и все такое…

Джеймс взял документы и быстро пробежал глазами. Да, все было как полагается. Вот их имена – его имя, написанное почти неразборчивыми каракулями, и ее имя, выведенное аккуратным женским почерком. И дата была верная.

– Конечно, по законам Шотландии подпись в свидетельстве о регистрации не так уж необходима для признания брака законным, – пробубнил себе под нос Джеймс, в котором заговорил солиситор, ищущий лазейки в законе, – но подписи действительно служат подтверждением законности брака. К несчастью…

Джорджетт стремительно обернулась к нему.

– Вы ведь утверждали, что мы не женаты! – воскликнула она и ткнула его пальцем в грудь. – Я отказываюсь верить, что этот фарс имеет больше законной силы, чем тот спектакль, что вы устроили на столе в трактире на потеху публике! К тому же этот человек не имеет полномочий регистрировать браки!

Маккензи видел, как округлились глаза кузнеца. Надо думать, он не ожидал такой отповеди от «счастливой» новобрачной. Джеймс накрыл упершийся ему в грудь палец ладонью и мягко, но настойчиво опустил руку Джорджетт.

– В Шотландии браки не обязательно регистрирует священник или должностное лицо. Для признания брака законным достаточно свидетельства уважаемого человека о том, что брак совершается по обоюдному согласию. И кузнец именно таким человеком и является. Половина браков в Мореге заключается здесь, в этой кузнице. – Джеймс знал, о чем говорил. Будучи городским солиситором, он с завидной регулярностью принимал отчаянные прошения о расторжении брака, заключенного без соблюдения формальностей, являвшихся обязательными в соседней стране. В Англии же, благодаря принятию закона лорда Хардуика, с подобной практикой заключения браков было покончено[1], – но ведь они с Джорджетт находились не в Англии, а в Шотландии.

И Джеймс не был так уж убежден в том, что этот брак является ошибкой.

– Получается, мы женаты? – упавшим голосом пробормотала Джорджетт.