— Ну вот.

— А ты не думала, что его уже может не быть в жив…

— Не смей так говорить!

Я подскочила и стала мерить комнату нервными шагами. Нет! Если бы с братом случилось что-то… непоправимое, я бы сразу это поняла. Мгновенно почувствовала! Где-то в глубине души я знала, что он жив. Что мы еще обязательно встретимся.

А пока мне прямая дорога в академию.

Фамильяр продолжал зудеть над ухом до самого возвращения Морри. Только когда служанка постучалась в спальню и внесла поднос с чаем и маковым пирогом, Эшвар угомонился.

Заявив напоследок, что вконец мной разочарован, исчез под кроватью, не забыв недовольно вильнуть задом, и я осталась один на один с Морри и чаем.

— Присядь, — попросила ее, взглядом указывая на кресло. Сама заняла соседнее, а собравшись с мыслями, проговорила: — Мне снова придется исчезнуть на несколько дней…

— Но госпожа! — округлила глаза компаньонка.

— Не перебивай, — мягко попросила ее и продолжила: — От этого зависит благополучие моей семьи. Наше, в том числе и твое, будущее. Мне нужна будет твоя помощь, Морри. Ничего сложного… Главное, делай все, как скажу. Хорошо?

В ответ служанка неуверенно кивнула. Закусила губу, дрожащими пальцами смяла передник. Боится. Нервничает. И вполне может не справиться.

Но других вариантов все равно не было, так что придется положиться на эту трусиху.

— Раз в день (чаще не надо) надевай вот этот браслет. — Протянула ей незамысловатое украшение. Золоченый ободок с чаровой гравировкой, оставленной его создателем. — Это изобретение чаромастера: с его помощью будешь ненадолго, всего на несколько минут становиться мной. Роста мы с тобой примерно одинакового, фигуры тоже похожи… Надевай мою одежду, браслет и показывайся слугам. Баронессу старайся избегать, но, если вам все же доведется пересечься, когда ты будешь выдавать себя за меня, не бойся: голос твой тоже изменится, а потому шейла фон Верт ничего не заподозрит.

К тому времени как я закончила говорить, на лице у Морри не осталось ни кровинки. И тем не менее она послушно кивнула, взяла украшение, а повертев его в руках, несмело спросила:

— Могу я его примерить? Чтобы…

— Конечно, — ободряюще ей улыбнулась.

Как и наказал Бриан, прежде чем отдать артефакт служанке, я окропила его своей кровью, оплела несложным чаровым узором, и заговоренный предмет «ожил».

Золотой обод засиял, напитываясь силой, моей и создавшего его мастера. И сейчас, снова почувствовав тепло человеческого прикосновения, артефакт стал излучать мягкое свечение, а стоило Морри надеть украшение, как засветилась уже она вся. Мерцающая рябь пробежалась по телу девушки, невесомой дымкой прошлась по лицу, стирая курносый нос, тонкие губы, меняя цвет глаз с голубого на карий. Еще пара мгновений, и передо мной уже стояла я сама в простом саржевом платье.

Опытный чаровик при взгляде на девушку быстро поймет что ее окутывают чары, но с баронессой и слугами должно сработать.

По крайней мере, я на это надеялась.

— Только не забывай переодеваться, — наказала напоследок служанке. — Иначе фон Верт начнет интересоваться, почему это я расхаживаю по дому в твоей одежде.

— Не забуду, — пискнула Морри, бросив на украшение восхищенный взгляд, и снова прилипла к зеркалу, с восторгом разглядывая свое новое отражение.

Отдав Морри последние распоряжения, я быстро выпила чай, проглотила, почти не жуя, кусочек пирога и, пожелав себе удачи, стала осторожно пробираться к лестнице.

Мне повезло покинуть дом баронессы незамеченной. Карета ждала меня в конце каштановой аллеи. Выйдя из экипажа, Бриан позволил мне спокойно переодеться (хотя какое там спокойно! Я страшно нервничала!) и наложить иллюзию, с которой сегодня справилась поразительно быстро.

Наверное, все дело в действии артефакта. Ну или я уже просто стала привыкать примерять на себя образ брата.

— Теперь за меткой, — проговорил Бриан и постучал по крыше кареты, приказывая кучеру трогаться.

Вскоре уже мы входили в заведение, переступить порог которого в обычное время я бы банально побрезговала. Нас встречал грязный зал со скрипучим полом, липким от пролитого хмельного. Каждый стол освещала всего одна керосиновая лампа и на стенах, некогда беленых, а теперь грязно-серых, тлели в кованом плену подсвечников оплавленные огарки. От спертого воздуха, протравленного перегаром, кружилась голова.

— Только не говори, что вы с моим братом тоже здесь отмечались…

Непонятно почему мое бормотание развеселило Торнвила.

— Не отмечались. Так низко мы еще не падали.

Ну хоть это радует.

Бывший военный нас уже ждал. Сидел в дальнем углу на лавке, пряча лицо за огромной кружкой пива.

— Уверен, что здесь безопасно… передавать метку? — Я напряженно огляделась, замечая за столами редких посетителей этого позабытого духами заведения.

— Безопаснее места не придумаешь, — ответил с усмешкой Торнвил и тоже бросил по сторонам взгляд. — Посмотри на них! Едва ли понимают, где находятся и что вокруг происходит.

— Хорошо, если так…

— Ясного вечера, шейр, — приблизившись к чаровику, негромко поприветствовал его кадет.

Свертон вскинул на него из-под кустистых бровей мрачный взгляд и деловито прогрохотал:

— Принес?

— Вот. — Бриан бросил на стол надутый от своего содержимого кошель (уже второй за сегодняшний день), и у меня засосало под ложечкой от чувства неловкости.

Все, теперь я в неоплатном долгу перед сыном Великого.

Даже не знаю, чем в будущем смогу быть ему полезна, чтобы этот долг вернуть.

— Садитесь, — кивнул на лавку военный и, не теряя времени, закатал рукав измятой рубахи.

Заметила, как на широком запястье мужчины мелькнул знак — нахлестывающиеся друг на друга символы древнего адарийского языка. Метка тут же растаяла в отблесках пламени, словно была лишь плодом моей фантазии.

— Протяни руку. — Свертон продолжал говорить рублеными фразами и теперь смотрел мне прямо в глаза.

Помешкав, я сделала, как было велено, положив руку на стол, как ни странно, еще более грязный и липкий, чем пол.

— А теперь повторяй за мной, — проговорил чаровик, явно нуждавшийся и в услугах брадобрея, и еще больше в горячей ванне. Да и сменить одежду ему бы тоже не помешало.

Но сейчас все это было не важно.

Глубоко вдохнув, голосом брата зашептала за незнакомцем слова заклинания, а спустя несколько мгновений почувствовала, как кожу на правом запястье начинает покалывать. Не сильно, едва ощутимо, несравнимо с тем, что довелось мне испытать несколькими часами ранее в подвале чаромастера.

Чаровой знак, отделившись от смуглой кожи мужчины, на моих глазах рассыпался по воздуху крошечными темными песчинками. Подвластные нашей воле — того, кто отдавал, и той, которая принимала, — они потянулись к моей руке, осев на запястье магической меткой. Пробежав по коже замысловатой вязью, почти тотчас поблекли.