class="p1">– Не надо продавать душу, котенок, – предостерег он ее очень серьезно. – Ни за какие коврижки. Даже за такой талант. – Он обнял ее за плечи, привлек к себе. – Поняла меня, деточка?

– Ладно, не буду, – улыбнулась она. – Душу оставлю себе.

– Вот и молодец. – Он чмокнул ее в висок. – И маленький кусочек мне, да?

– Ага, – улыбнулась она. – Но он все равно так крут, Андрей!.. Когда его покажут? Если покажут…

И камера показала. Художник стоял спиной к объективу – в джинсах, босиком, в фартуке на обнаженном атлетическом торсе. Его спина так и поигрывала мускулатурой, темные кудри укрывали плечи и шею маэстро, волосы были схвачены тугой алой повязкой.

– Смотри-ка, прямо Аполлон, – честно отреагировала Марина. – И тут ему повезло, бывает же!

– Точно, Рембо, – непроизвольно усмехнулся Крымов. – Только я не пойму что-то…

– Чего ты?

– Многого не пойму…

– Ну какая спина, а? – восторженно покачала головой Марина. – А плечи? Его бы к нам в студию натурщиком…

Сыщик непроизвольно хмурился: а где тот мальчишка? Этот атлет никак не напоминал заносчивого паренька, с которым он разговаривал однажды – красавчика с больным эго и злющими глазами.

«Чему посвящено ваше новое полотно, Владислав, скажите нам?»

Художник обернулся на камеру. Рельефное лицо, черные миндалевидные глаза, четко очерченные губы, темные волосы по плечам, мощная шея и накачанный торс… Крымов неожиданно понял, что земля покачнулась у него под ногами и поехала мимо – это лицо он знал, запомнил его хорошо, но оно было совсем иным. От капризного мальчишки не осталось и следа – только общие черты еще напоминали о нем. Зато появился античный герой, Ясон или Тесей; этого молодого человека вылепили заново с помощью сил неведомых и необъяснимых, глубинной энергии, спрятанной от простых смертных, да и старше он стал лет на десять. В камеру смотрел зрелый молодой мужчина в расцвете сил. Но самое удивительное – его глаза с магнетическим взглядом, все понимающим, видящим насквозь, отчасти насмешливым, резким и чуть презрительным. Он чувствовал свое несокрушимое превосходство над всеми. Это была внешность демона, его глаза и взгляд. Крымову с каждым мгновением становилось все яснее: этот красавец только в начале пути – он будет взрослеть и дальше, постигая тайны вселенной!..

Марину как будто ножом полоснуло: до нее наконец-то дошло, кто на экране. Крымов обернулся – и его полоснул ее крик. Он совсем забыл, что девушка не была готова увидеть такое. Узнать в этом супермене своего недавнего приятеля по художественной школе, на которого она чуток запала. Она уже метнулась назад, к спинке кровати, вжалась в нее.

– Этого быть не может, Андрей! Не может! Не может! – твердила она, поджав колени к подбородку, сцепив ноги руками в замок. – Ведь это он, да?! – Ей необходимо было закрыться от мира, показавшего хищную, беспощадную, звериную усмешку. Таким враждебным она его прежде не видела. – Не может быть! Не может!..

Он потянулся к ней, но девушка стремительно отдернула ногу. Сейчас любое прикосновение казалось ей опасным, страшным.

– Увы, но это может быть, милая, – очень рассудительно ответил он. – Ты не сошла с ума – это он.

– Но как такое может быть?!

– Может, и все.

– И все?!

А художник, улыбаясь в камеру, сказал:

«Это сюжет на тему давней войны между Венецией и Турцией. В своем воображении я побывал там, все увидел – великолепное было путешествие! И кровавое, надо сказать…»

Даже голос его изменился – огрубел, словно поломался, стал низкого, бархатистого тембра, он обволакивал и подчинял, внушал желание слушать его и дальше. Несомненно, отменные гипнотизеры обладают таким властным и одновременно чарующим голосом.

– Не может этого быть… – отрицательно замотала головой Марина.

Но уже понимала, что Андрей прав. Ей просто не хотелось, чтобы все было так. Тем временем художник, новоявленный гений, взялся в подробностях объяснять сюжет своего полотна – о забытой войне Венеции и Турции, о грандиозном и трагическом для республики морском сражении у Пелопоннеса.

– Что она с ним сделала? – шепотом спросила Марина. – Эта тварь?

– Изменила его, – очень просто ответил Крымов. – Иди ко мне.

– Но зачем? Зачем ей это понадобилось?

– Ей так захотелось. Иди, говорю. – Он протянул ей руку.

Марина подползла к нему, забралась под руку, прижалась к своему мужчине.

– Кто она, Андрей?

– Ведьма, – очень просто ответил Крымов. – Колдунья.

– А ведьмы и колдуньи существуют?

– Как видишь.

– Вижу…

Не станет же он говорить своей возлюбленной, что перед ней на экране – суккуб, демон в женском обличье, пожирающий мужское семя, дарующий волшебство и счастье одним, приносящий горе и смерть другим. Зачем пугать хрупкую, нежную художницу с ранимой душой? Пусть будет ведьма, для милой и доброй Марины и этого достаточно.

«В следующем месяце в нашем городе откроются сразу три выставки Владислава Ольшанского в разных галереях, – продолжала самозванка Лилиана Давыдовна Полонская, – это будут тематические выставки, некоторые из картин зрители увидели уже теперь…»

Дальше шел рассказ о трех вернисажах, которые уже не за горами: «Египетские ночи» в галерее классического искусства «Омега», «Блудливый Коринф» в модернистском «Вавилоне», «Кровь Европы» в зале «Кассиопея». Также Полонская сообщила, что сейчас в типографии издаются три альбома к выставкам – они станут гордостью любой библиотеки, самого требовательного библиофила и коллекционера, культуролога и знатока изобразительного искусства. Приедут лучшие искусствоведы из Москвы и Питера, других городов, сообщила Полонская, будет пара иностранных специалистов, потому что новоявленным гением уже заинтересовались за границей.

Когда телевизионный сюжет закончился, они долго сидели в обнимку и молчали. Потом Крымов стал покачиваться, так баюкают ко сну маленьких детей.

– Так приятно, – шепотом пропела Марина.

– И мне.

– Думаешь, поможет? – спросила она. – Качалочка?

– Надеюсь.

– Правда лучше стало.

– Ага.

– Как она могла стоять днями напролет в витрине, если живая?

– Видимо, у нее способность вводить себя в состояние каталепсии, то есть обездвижения в любой позе без усталости и напряга. Это своего рода психическое отклонение. А как буддийские монахи вводят себя в состояние нирваны, сидят днями напролет в позе лотоса?

– Сравнил! Они так со вселенной общаются.

– Я о технике, а не о сути. Думаю, ловкая Лилиана Давыдовна именно так и вводила себя в подобное состояние.

Он лгал ей, а что поделать?

– Плохо верится, что все так просто.

– И тем не менее. И вводила, кстати, эта Давыдовна в заблуждение органы правопорядка.

– Вы ее арестуете?

– За что?

– За убийство тех двух воришек. И Инги. Это ведь она ее убила, потому что Инга раскусила ее, понимаешь? – Марина стремительно вынырнула из-под его руки, почти отпрыгнула в сторону, обернулась: – Ты понимаешь, Андрей? Все же ясно как белый день! Инга