Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы же не знали, что она сестра!
– Не знал! Но всегда так о ней и думал! Кто только сказал вам такое? Интересно знать распространителя сплетни.
– Мне об этом сказали сами близнецы, – заявила Максис. – Констанс и Константэн Соврю.
Жильбер нахмурился ещё сильнее.
– Интересно узнать, что они рассказали.
Детектив попыталась применить науку Мильфея – прочитать, что там написано на красивом мужском лице. И с удивлением поняла, что ничего плохого. Мсье Соврю искренне недоумевал, что же такое происходит с его семьей.
– Что вы поджидали Констанс в её комнате, – сказала она. – Но вместо неё вошёл Константэн, и, нашарив его достоинство, вы позорно бежали со спущенными штанами. Вы такого не помните?
– Бред какой, – поморщился Жильбер. – Никогда этого не было. Если я и оказывал ей знаки внимания когда-то, то они не выходили за рамки родственных. Однажды, конечно, было дело – Константэн застал меня, гм… Но только в отсутствие там его сестры, причем я был уверен, что она не войдет! Зачем вообще близнецам оговаривать меня, да ещё так подло?!
Макс поджала губы в раздумье. Хорошо было бы спросить об этом самих близнецов, да в присутствии Жильбера! Констанс не было, но был её брат, можно позвать и…
– Мадемуазель детектив, – Жильбер коснулся её руки, и Макс дёрнулась, настолько было неприятно.
– Мне надо собраться с мыслями. Поговорить с Константэном… И ещё позвонить вашему нотариусу.
– Мэтру Блюму?
– Да. Он ещё с пятницы не отвечает на звонки, знаете ли.
– Мэтр Блюм всегда очень трепетно относился к своему свободному времени. Перед выходными и в субботу с воскресеньем обычно до него не достучишься, даже если придёшь на дом, – сообщил Жильбер. – Но сегодня понедельник, поэтому…
– Позовите-ка Константэна, – велела Макс.
– Зачем?
– Хочу кое-что уточнить.
Приёмный сын мадам Орабель явился почти сразу, словно только и ждал, когда его вызовут.
– Вы помните нашу встречу в пятницу вечером, мсье Соврю?
– Вечером? В прошедшую пятницу? – изумился Константэн.
– Да. Вы вместе с вашей сестрой тогда мне рассказали пошлейшую историю о том, как ваш приемный брат приставал к юной Констанс, – начала Макс.
– Простите, но это ошибка, я ничего такого не говорил и ни в чём не виноват, – Константэн сделал пару шагов назад, к окну, словно думал туда выпрыгнуть, а Жильбер обогнул бильярдный стол и, заворачивая рукава, пошёл за ним.
– Так ты, значит, распускаешь обо мне гнусные сплетни? После всего, что моя семья для тебя сделала…
Макс наблюдала за этим пару мгновений. Особенно позабавила её последняя фраза. Семья обобрала близнецов тихо и незаметно. Они могли бы ворочать миллионами – правда, тайно! – а вместо этого довольствовались ежегодными выплатами с особого счета. Да и Константэн не мог отговариваться тем, что невинен, словно девочка до конфирмации. Как-никак, у него был роман с Кати! Однако, когда Жильбер занёс кулак, Макс вмешалась.
– Давайте выслушаем его показания, мсье Жильбер, – сказала она.
– Только из уважения к мадемуазель детективу, – процедил тот, опуская руку.
– Я в пятницу вечером был со своей невестой, – сказал Константэн. – Мы не очень ладим с Констанс и не имеем привычки разгуливать где бы то ни было вдвоем – знаете, слухи о неразлучности близнецов преувеличены. Я видел вас, мадемуазель детектив, лишь в пятницу утром, здесь, в доме, и сегодня. Если желаете, можете спросить моих слуг, невесту или консьержа в моем доме, кого угодно: я был в своей квартире на улице святой Люсии, дом сто сорок один, и никуда не выходил до следующего утра. И уж тем более я не мог рассказывать о моём брате грязных сплетен. У меня с ним неплохие отношения, и портить их мне бы не хотелось. Констанс иногда плохо о нём отзывается, но я ни разу не слышал от неё о каких-то заигрываниях с нею Жильбера – а уж об изнасиловании так точно.
– О попытке изнасилования, – брезгливо поправил Жильбер.
– У нас в семье всегда было достаточно мирно, и маман старалась, чтобы мы не ссорились, – добавил Константэн, – она настоящий светоч добра в этом мире. Из уважения и любви к ней мы никогда…
– А что у вас были за конфликты с Флобером? – спросила Макс, резко меняя тему разговора.
Она знала, что неожиданный вопрос в разгар откровений запросто выбьет из колеи любого, даже завзятого лгуна, кроме разве что Жерара Мильфея… Растерянный и расстроенный, человек скорее всего ответит правду, потому что не успеет придумать ложь.
– Флобер был заносчивым мальчишкой, – заметил Константэн, – но незадолго до смерти он стал просто невыносимым. Постоянно на что-то намекал, дерзил…
– На что намекал?
– На то, что Венсан мог быть нашим настоящим отцом и изменял маме, – поморщившись, ответил Константэн. – Но ведь он на библии поклялся нам, что видел эту женщину за пару лет до нашего появления на свет божий. Да и то не прикасался к ней.
– Да? И что же их связывало?
– Магия, – неохотно ответил Константэн. – Отец занимался восстановлением и зарядкой минералов, это был его научный труд. Говорят, наша настоящая мать искала месторождения минералов.
– Кто говорит?
– О, это бредни Констанс. Она считает, что мать что-то нашла в лесу – минералы, полагаю. Ей, дескать, вспоминается, что её брали куда-то в лес и она видела там что-то необычное.
Жильбер заметно напрягся.
– Не могла она помнить, – сказал Константэн. – Когда мать умерла, нам было по два года.
– Но у Констанс была магия, а маги вообще не как обычные люди, простите, мадемуазель Д`Обер, – сказал Жильбер. – Она даже пошла учиться в эту магическую академию, как ее…
– Монпансьельский магический университет, – поправил Константэн. – Да, туда же, куда потом поступил и Флобер. Может, в этом причина его заносчивости. Эти маги частенько задирают нос… Извините, мадемуазель Д`Обер.
Мадемуазель не думала обижаться – её мысли были заняты напряжённой работой. Как в игре «собери пятнадцать», в голове щёлкали костяшки с циферками – эту туда, эту сюда – и головоломка, казалось, будет вот-вот собрана.
– Вы не говорили мне, что у вас в семье есть маги, – сказала
