Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Смотри, – сказал Жерар, показывая на саквояж, стоявший рядом с белой пушистой красавицей, – это же те наверняка самые деньги. Преступник так спешил завладеть месторождением минерала, что бросил сумку с четырьмя миллионами.
Мари-Жанна схватила котёнка в охапку.
– Оставьте, мсье Мильфей! Пусть они будут уликой, а не украденными ещё раз деньгами.
И правда, ещё не хватало, чтобы полиция застала его тут с предположительно похищенной барышней, двумя ранеными женщинами и саквояжем с миллионами!
Жерар поспешил к своему авто – снаружи вовсю светило солнце, но всё-таки февраль ещё не отпустил морозных объятий, поэтому в рубашке и жилете было довольно прохладно, да и Мари-Жанна в домашнем платье поёжилась, крепче прижимая к груди котенка. Едва машина выехала на проезжую часть, как сзади загудел клаксон. Жерар увидел в зеркале заднего вида пикап и двух женщин в нём. Мари-Жанна обернулась, изучила обеих дам и сказала:
– Кажется, нас догоняют Жюли и ваша мадемуазель детектив!
– Ну, догоняют, в конце концов, нам не помешает помощь Макс, – усмехнулся Жерар. – Так куда мы едем?
– К «Ореховому ключу», – сказала Мари-Жанна. – А дальше я уже и не знаю.
– Пока этого достаточно, – сказал Мильфей.
Серый «ястреб» выпорхнул на оживлённую улицу и полетел, пуская под колесо мелкие лужицы. Следом, не очень-то и отставая, ехал белый пикап с Жюли и Макс.
За город, к «Ореховому ключу».
Довольно скоро под коленом Жерара запульсировал и нагрелся «дядя Ноэль». Он вроде бы должен был ещё и издавать звуки, но безмолвствовал: скорее всего, от старости в нём сломался звук. А может быть, кто-то из отслеживаемых комиссаром Бланшеттом как-нибудь испортил эту часть артефакта? Жерар не знал, но радовался: пищание браслета было бы сейчас некстати и раздражало бы безмерно…
Интересно, как там вторая часть артефакта на руке у Макс? Тоже ожила, наверное…
ГЛАВА 30. И даже больше
Преследования на авто ведутся дождливыми ночами или, на худой конец, пыльными вечерами. Ну, порой ещё можно оказаться в роли преследователя пасмурным днём, но он непременно будет похож на вечер.
Но не поздним же и солнечным понедельничным утром гнаться за негодяем?
– Остановить? – спросила Жюли, слегка замедляя ход авто возле дома нотариуса, где, криво припаркованная, стояла мотоповозка с инвалидным креслом в нарядном кузовке.
Но тут на улицу лихо вырулил знакомый «ястреб» Мильфея и тут же рванул куда-то на такой скорости, что Макс только выругалась. Ей что, разорваться, что ли?! Кинуться в дом, чтобы проверить, нет ли там Орабель, или догонять ловкача? На решение потребовалась какая-то доля секунды, затем Макс велела притормозить у дома Блюма. Отчаянно глянула вслед «ястребу», хотя уже и не видела его.
– Ты же сможешь их нагнать? – уточнила она у Жюли уже на бегу.
– Думаю, да, – ответила экономка, – особенно если буду хоть примерно знать, куда они сорвались.
– О, это будет несложно, пока на нём артефакт, – Макс ворвалась в контору нотариуса и нос к носу столкнулась с женщиной, которая, видимо, шла к двери с той стороны.
– Вы хозяйка? – выпалила детектив.
– Нет… А вы полиция? – спросила женщина. – Здесь был Жерар Мильфей, и он велел передать, что помог нам и не тронул деньги… Которые позавчера принёс другой Жерар Мильфей.
И растерянно посмотрела на Макс.
– Понимаю, звучит безумно, – заговорила она. – Но только мне показалось, что это были разные Мильфеи.
Ещё бы не разные! Макс огляделась по сторонам. Открывшая ей женщина в простом платье и сером фартуке была, наверно, служанкой. Она поправляла волосы, а на шее у женщины краснел след – от удушения?
В контору спустилась по лестнице и другая женщина.
– Полиция? – тоже спросила она.
– Что тут произошло? – Макс не стала тратить время на объяснения, кто тут полиция, а кто нет.
В конце концов, не так уж давно она ещё носила серый мундир с жёлтой «цыплячьей» вставкой на груди.
– На нас напала мадам Орабель Соврю, – держась за голову, перевязанную мокрым полотенцем, сообщила хозяйка. – Полицию и врача мы уже вызвали! Мадам была очень сильная, словно мужчина, и легко передвигалась на своих ногах! Мадам напала на нас и похитила моего мужа, Давида Блюма, а также, кажется, внука клиентки… который умер два года назад! Прошу не считать моё заявление следствием удара по голове…
Тут мадам Блюм пошатнулась и села на ближайший стул. Макс уже сама готова была упасть рядом, но Жюли поддержала её под руку.
– Мадам Соврю, – сказала она, – не ходит уже больше двух лет, а даже и ходила бы – её б шатало. К тому же она не может быть сильной, как мужчина – ей за семьдесят и она больна.
– Это навело нас на мысли, что кто-то превратился в мадам Соврю, – подтвердила хозяйка дома.
– И на то, что тот Мильфей и сегодняшний Мильфей – разные люди, – добавила служанка. – Почему вы не записываете? Этот Жерар Мильфей и с ним девушка, они уехали и сказали, чтобы мы рассказали всё в подробностях.
– Не нам, – сказала Макс. – Полиция ещё не прибыла, а мы убываем. Куда поехал этот Мильфей?
– Не сказал, – ответила мадам Блюм. – Но деньги он не забрал.
– Какие деньги?
– Улику, – охотно ответила служанка. – Другой Мильфей позавчера принёс мэтру Блюму саквояж с деньгами. Он сейчас в кабинете мэтра.
Макс тяжело вздохнула и взяла трубку телефона, стоявшего тут же, в просторной приёмной.
– Комиссара Матьё, срочно, скажите, что от Анри Бланшетта, – сказала она и, представившись, заявила. – Комиссар, вы должны мне десять жюке, которые недодали в залог. Я прощу вам долг, если вы приедете в нотариальную контору на улице Правды, шесть, и убедитесь сами, что четыре миллиона найдены и ждут вас тут.
Снаружи раздался требовательный и властный вой сирен, автомобильные гудки и голоса.
– Нам пора, Жюли, – сказала Макс.
Поводок снова натянулся – опять руку принялось дёргать и жечь браслетом «дяди Ноэля». И в общем-то понятно было, что Жерар с маленькой Мари-Жанной отправился в погоню за теми, кто увез нотариуса и, скорее всего, бабулю Орабель, а также Флобера. Увёз, видимо,
