Хотя в дальнейшем большая часть этих требований будет выполнена лишь в самых общих чертах хотя бы потому, что иначе мы бы вышли за рамки нашего исследования, мы все-таки сочли целесообразным под конец уделить внимание антибольшевистской и национал-социалистической конспирологии. Ведь тезис о заговоре, интегральный элемент нацистской идеологии, — отнюдь не «пропагандистская конструкция» чисто национал-социалистического происхождения, как допускали и утверждали многие[1004]. Скорей можно сказать, что немецкие национал-социалисты извлекли его из арсенала клерикально-контрреволюционных агитаторов и всего лишь актуализировали. Это обстоятельство, которое научная литература ранее почти напрочь упускала из виду, могло бы — в частности, с учетом выявленных здесь поперечных связей — оказаться немаловажным для общей оценки национал-социалистического движения.

По очевидным причинам во второй половине XIX и в начале XX в. к тезису о заговоре тоже обращались прежде всего в кризисных ситуациях, среди которых здесь следует выделить революцию 1848 г., австро-прусскую войну 1866 г., германо-французскую войну 1870—1871 гг., Парижскую коммуну, «культуркампф», экономический кризис 1870-х гг., дело Дрейфуса, русские революции 1905 и 1917 гг. и, наконец, Первую мировую войну со всеми ее последствиями.

По мере подъема социалистического движения тезис о заговоре приобретал отчетливо антисоциалистическую окраску. Это было последовательным постольку, поскольку воинствующей идеологии, созданной для апологии замкнутой системы «трона и алтаря», противостояли теперь уже не вольномыслящие просветители и либеральные конституционалисты, а демократическо-социалистическое движение, равно как и новейший капитализм, лишавший мелких буржуа прежней возможности самостоятельного существования.

Пражский католик, адвокат Эдуард Эмиль Эккерт в сочинении «Масонский орден в его истинном значении»[1005], изданном в 1852 г. с целью разоблачения «масонского заговора», утверждал, что конституцию Германской империи 1848—1849 гг. декретировал «узкий масонский союз социал-демократов в чистом виде»[1006]. Заявив это, Эккерт задал — сохранивший свою актуальность и в XX в. — лейтмотив использования тезиса о заговоре в агитационных целях, сделав антидемократические и антисоциалистические выводы из антиплюралистической идеологии «трона и алтаря».

Эту новую функцию тезиса о заговоре наглядно демонстрирует сочинение иезуита Пахтлера «Международное объединение рабочих», появившееся в 1871 г. в Эссене как непосредственная реакция на Парижскую коммуну. Пахтлер там заявил, что Социалистический Интернационал растет в той мере, в какой «тайным союзам» — читай: ложам — и «либерализму удается дехристианизировать массы»[1007]. Для него «союз социалистов» — «ужаснейший политический и религиозный заговор во всей мировой истории»[1008]. Призвание католической церкви состоит прежде всего в том, чтобы «уберечь встревоженное человечество, дабы оно не погибло, захлебнувшись социализмом»[1009]. «Страшный союз рабочих» якобы основан на «принципах лож», а те, в свою очередь, «вышли из лона либеральных мнений»[1010]. Однако организация, основанная «иудеем» Карлом Марксом[1011], делает «последние выводы» и уже готовит «скорую гибель масонству и его адептам»[1012], так что Интернационал в конечном счете надо рассматривать как «бич Божий для либерализма»[1013].

Либерализм, в свою онередь, католики клеймили как «жидомасонский» и «проникнутый ненавистью к христианству»[1014]. В сочинении «Молот масонства на императорском троне Габсбургов», изданном в 1875 г. под псевдонимом Аннуариус Оссег, «жестоко-выйную международную организацию масонов»[1015] Пахтлер обзывал заодно еще и «прусской»[1016]. Якобы вследствие «избирательного сродства» масонство «ощутило тяготение к протестантской Пруссии. Ведь протестантизм со своим принципом свободного исследования, перенесенным в государственную сферу, — это не что иное, как господство масс, будь то в форме „конституционного“ кородевства, будь то в форме социал-демократической республики как его последнего и самого подлинного результата»[1017]. Ведь «абсолютное человечество [в представлении] масона столь же мало может ужиться с королем, как и со священником, ему мерзок всякий светский или духовный авторитет, всякое различие между сословиями, и оно находит успокоение только в социалистической республике, принявшей форму мирового правительства»[1018]. По мнению автора, «самая глубинная основа всеевропейского неистовства масонов против католической церкви — сатанинская ненависть к Богу»[1019].

Ложа «незаметно прокралась внутрь государств, как трихиноз в человеческое тело»[1020], — в заключение утверждал иезуит Пахтлер. Эти тезисы он развил в сочинении «Идол человечности, или Положительное начало масонства», вышедшем в том же 1875 г. в издательстве Гердера. В главе «Принципы масонской человечности ведут прямо к социализму»[1021] сказано: «От западной оконечности Европы до столицы Срединной империи главные начала нашей общественной жизни сотрясаются... ведь за мировое господство борется новое сословие, четвертое... Откуда же происходит этот гибельный духовный миазм, бродящий в низших слоях? Из того же источника, что и политическая революция... из организации безбожия — масонства»[1022].

Наконец, в главе «Социалистическая война тайного союза с обществом» третьей антимасонской книги Пахтлера, вышедшей в 1876 г., безапелляционно говорится: «Кроваво-красная мировая республика — вовсе не извращение отдельными горячими головами устава масонов, якобы кротких как агнцы, это выражение самой глубинной сущности ордена. Любой политический радикализм ведет к социализму... Мы находим подтверждение этого и в ложе. Ее идеал — социал-демократическая республика, и социалистическое движение наших дней в конечной основе — плод из ее сада, оружие в ее руках»[1023].

Сочинения Пахтлера перекликаются с публикацией аугсбургского редактора Августа Бирле «Якобинцы и их наставники: отражение из прошлого для настоящего. Христианскому народу в напоминание и предостережение» (1876). После того как Бирле, открыто сославшись на Баррюэля[1024], кратко изложил тезис о заговоре и объявил либерализм «не чем иным, как масонством в форме политической партии»[1025], он охарактеризовал социализм как «дикое якобинство наших дней»[1026]. «Как в то время якобинцы, так сегодня социализм грозит сделаться ужасной розгой, которой Бог наказывает за отступление от христианской истины»[1027], — полагает Бирле. «Прочнейшей преградой» для социализма он называет христианство, католическую религию и церковь, а также сельское католическое население, особо невосприимчивое к «социалистическим планам переворота»[1028].

Поводом для высказываний такого рода была отнюдь не только «социалистическая угроза», но в первую очередь «культур-кампф», причинно связанный прежде всего с основанием прусско-германской империи, а также с либеральным и антиклерикальным движением за объединение Италии[1029]. Он был организован в последней трети XIX в. во многих странах, и отчасти его спровоцировал обнародованный папой Пием IX в конце 1864 г. «Syllabus errorum». В этом «Каталоге заблуждений» в резкой форме осуждались пантеизм, межконфессиональная терпимость, рационализм, либерализм, социализм и масонство[1030].

Во Франции[1031] Роже Гужено де Муссо в 1869 г. опубликовал книгу «Еврей, иудаизм и иудаизация христианских народов», получив на это