цену. У меня с собой не было набросков, и мы договорились, что не сегодня-завтра я зайду к нему с эскизами.

Потом, верная своему плану, я купила чаю в маленькой лавке, можно сказать, в ларьке, куда даже зайти было нельзя: торговля шла через окошко. Мне его подали в какой-то старой чашке с зазубринами по краям, пить из неё было неприятно. Сам чай не произвёл на меня впечатления, был слабо заварен и по вкусу и цвету напоминал веник сорго. Только не спрашивайте меня, откуда я знаю вкус веника. Я даже допивать не стала, вылила на землю.

Когда я шла обратно, то художники уже выползли из своих норок, или где они там сидят по ночам, и расставляли свои произведения искусства. Я замедлила шаг, с удовольствием рассматривая картины.

— Привет, красавица! — услышала я.

Меня окликнул тот самый художник, что когда-то предлагал нарисовать портрет.

— Что-то ты побледнела, — заметил он, — не заболела случайно?

— В каком это смысле? — удивилась я. — Я себя прекрасно чувствую. Загар, наверное, сходит.

— Загар? Странно. А волосы как будто потемнели.

Я машинально посмотрела на кончик своей косы. Ну, не знаю, кажется ему что-то. Может, выгорели на солнце, а теперь темнее от корней отрастают? Да ерунда!

— Что-то вы придумываете, — сказала я.

— Я не придумываю и не ошибаюсь. Я художник, такие вещи сразу вижу. Ну как, надумала попозировать для портрета?

— Мда, портрет…

Я живо вспомнила Тесиэллу, а заодно и её жениха. Если честно, я до конца не определилась, что лучше — выиграть в этом споре или проиграть, всё выглядело одинаково плохо.

— Я бы, пока писал портрет, мог бы вспомнить пару занятных легенд про девушек с такими же тёмными волосами.

— Что?

Я посмотрела на него повнимательнее. Травянисто-зеленые волосы стянуты в хвост, узкое лицо с щетиной, по которому сложно понять возраст — может быть и повидавшие виды двадцать пять и неплохо сохранившиеся сорок. Не сказать, что симпатичный, но и не страшный. Прищурившись, он не отводил от меня взгляда. Терракотовый костюм его был поношен и лоснился, на локтях пришиты заплатки. Кое-где на одежде, руках и даже шее виднелись следы краски.

— Почему вы считаете, что мне интересны ваши легенды?

Он усмехнулся.

— А разве нет? Думаешь, часто здесь можно встретить лерисс с волосами, чёрными, как запретная магия? Вот я на своём веку таких не припомню, можно сказать, впервые имею удовольствие сейчас такой красавицей пообщаться.

— И о чём же вы мне можете тогда рассказать?

— Поверь мне, есть о чём. Жалко, что времени у тебя нет, занятая очень.

Я задумалась. Чем чёрт не шутит, может он и вправду что-то ценное поведать может.

— А вы ещё не передумали выставлять мой портрет на выставку?

Он усмехнулся и помотал головой.

— Я по-прежнему собираюсь это сделать. Осталось дело за малым — нарисовать его.

Я молчала. Он какое-то время тоже. Потом тряхнул головой:

— Ну смотри, если надумаешь — ты знаешь, где меня найти.

Я кивнула и отошла от него. Даже забыла, куда я хотела, так голову заморочил! Но осмотрелась и увидела парочку интересных лавок. Один магазин был тем, что у нас называется антикварным. Я зашла в него и с интересом принялась смотреть по сторонам.

Ко мне не торопясь подошёл высокий худой мужчина преклонных лет, наверное, владелец магазина.

— Добрый день, лерисса, интересуетесь предметами старины? — спросил он.

— Добрый день! Интересуюсь, конечно, но к сожалению приобрести ничего не смогу, не позволяют средства. Но можно мне просто посмотреть?

— Конечно, за просмотр деньги не беру. Только, пожалуйста, ничего не трогайте.

Я медленно прошла между старинных кресел и диванов, буфетов и туалетных столиков. Я всегда любила вещи с историей и, когда была возможность, посещала музеи быта. Мне было интересно воображать, как наши предки пользуются всеми этими предметами, едят из деревянной посуды, сидят на сундуках, носят лапти, ткут на станках. Здесь, конечно, были собраны другие вещи, более аристократичные. Не торопясь, я осматривала, всё, что здесь было. Большое овальное зеркало в полный рост, с кованой рамой, изображавшей листву и цветы. Торшер, плафон которого украшали изящно вышитые бабочки. Конторка со множеством ящичков, которые так и хотелось выдвинуть и посмотреть, что там лежит. Стулья с мягкими сиденьями — наверное, именно в такие мадам Петухова зашила драгоценности. Большие пестро расписанные блюда. Хрустальные бокалы, своей формой напоминавшие полураспущенные бутоны цветов, металлические ножки которых были изготовлены в виде стебля с чашелистиками. По проработанности деталей, было даже такому неспециалисту как я понятно, что это очень искусная работа. Я пригляделась — на каждом бокале был выгравирован вензель — летящая птица с цветком в лапах. Такой я уже однажды видела. Не много времени мне понадобилось, чтобы вспомнить где — на посуде в доме Верта. Это их фамильный герб? Эти бокалы когда-то принадлежали им? И они выставили их на продажу? Настолько у них всё плохо?

Это было печально. Я ещё тогда поняла, что их семья сейчас переживает не самые лучшие времена, а сейчас увидела этому подтверждение.

Поблагодарив хозяина магазина, я вышла на улицу.

Хоть настроения уже не было, всё равно зашла ещё в пару лавок, торгующих посудой. В одном нашла прекрасные стеклянные баночки небольшого объема по неплохой цене и сделала заказ. В них будет очень красиво смотреться чай, если в него добавить немного цветков, у Стёфы есть такие мелкие соцветия. Небольшие оранжевые цветочки или фиолетовые, такие, как волосы леглерейда Элденора, стоящего сейчас передо мной. Он был в обычной одежде, а не в форме, значит, не на службе.

— Добрый день, лерисса Маришка, — сказал он мне, и в уголках глаз его я увидела улыбку. Мысленно встряхнув себя (Маришка, только ничего не придумывай заранее, мы просто случайно встретились на улице, это ещё ничего не значит), я поздоровалась в ответ.

— Куда держите путь? — спросил он.

— Хотела зайти в одну чайную и выпить чашечку чая. Видите ли, я провожу исследования, — с ходу выложила я ему всё, о чём сейчас думала.

— Как интересно, и