– Да женщина к нему заходила, – упрямо повторила пожилая женщина. – Я как раз выходила из квартиры, а она ключ из замка вынимает. Но он ключи всем шалавам давал, прости Господи. И дни им устанавливал. Мы ему говорили – доиграешься, тебя какая-нибудь убьет, так оно и вышло.

– А как она выглядела? – спросил подполковник милиции.

– Так я ее сзади видела. Стройная такая, в джинсах. И кофточка белая, рукав короткий. В туфельках, каблучок высокий. Видно, что женщина сильная.

– А цвет волос? – спросил невысокий оперативник. – Длинные или короткие?

– Короткие… Но может, и длинные. Цвет какой… не помню я цвет.

– И что? – спросил Хорин.

– Да ничего, – ответил рослый молодой мужчина. – Не могут менты раскрутить. Говорят, что женщина какая-то заходила примерно в то же время, в какое его убили. Но никто ее точно описать не может. Так две бабуси говорят. Одна выходила, а другая в глазок видела, как очередная пассия к Яшке заходит.

– Вот и доигрался, придурок, – проговорил Хорин. – Но кому нужна была его смерть? Если только баба какая-то. Но ножом, а потом бритвой…

– Да сколько сейчас женщин сидит за то, что из ревности соперницу убили или мужа заколбасили! – усмехнулся Рокин.

– Интересно, кому же Крайман так насолил. А что там с Петром? – в который раз спросил Хорин.

– Как он? – спросила Алла вышедшую на кухню миловидную женщину.

– В постели хорош, – усмехнулась она. – И болтает много. Все рассказывает, какой он крутой и башковитый. Получается, что из-за этого и выбили его из компания. А насчет Хабаровска он верно говорит.

– Ладно, – кивнула Алла.

– Я сегодня уйду, – предупредила ее подруга, – у меня клиент хороший наметился, не могу его пропустить.

– А тебе мы, Лилька, разве мало платим?

– Не могу я этого клиента пропустить, – повторила Лиля.

– Да мы уже все знаем, – усмехнулся вошедший Червонный. – Так что спасибо, Лилька, и прощай. Но запомни: если где-то хоть слово вякнешь – сдохнешь.

– Да вы за кого меня принимаете, Данила Валентинович? – возмутилась Лиля. – Даже слушать обидно.

– Просто напоминаю. Умотала ты нашего гостя, Лилька! – хохотнул Червонный.

– В этом деле он крепкий! – рассмеялась она. – Пойду оденусь. – Лилия вышла из кухни.

– Ее нельзя отпускать, – тихо сказала Алла.

– Ничего сделать она уже не сможет, – ответил Червонный.

– Точно?

– Обижаешь, Алка. Дело уж больно серьезное. Ошибок быть не должно. Кстати, кто-нибудь знает, что ты ее забирала к нам?

– Обижаешь, – в его манере отозвалась Алла. Он рассмеялся.

В кухню вошел молодой лысый мужчина.

– Она твоя, Франт, – сказал Червонный.

– Благодарю, босс, – улыбнулся тот.

– Ох, не завидую я Лильке, – вздохнул Червонный. – Она не отдалась Франту по любви, и он ее теперь долго любить будет.

– Пижон на связь так и не вышел, – в дверь заглянул плотный мужчина. – Мы пытались…

– Толстяк, – недовольно проворчал Червонный, – скажи Максу, пусть посылает группу Туза.

– Подожди, Данила, – покачала головой Алла. – А кто будет работать?

– Есть понимающие в этом деле.

– А я думаю, что в Якутию больше посылать никого не надо.

– Это еще почему?

– Если Пижон мертв, ему уже не поможешь, а неприятностей наловим предостаточно. А очень бы не хотелось, чтобы якутская милиция узнала об интересе Червонного к делам компании «Золото». Это раз. Второе: Бурцев наверняка знает о Пижоне, и вполне возможно, он что-то сделал с ним. Будет ждать еще твоих людей и запросто может сделать так, чтобы…

– Ошибаешься. Бурцев не то чтобы мой приятель, но по неизвестной мне причине люто ненавидит Хорина, а мне это на руку. Такой союзник мне нужен, если я хочу легализовать свой бизнес. Если в том, что случилось с Пижоном, есть вина Бурцева, то он мог отправить Пижона с парнями туда, откуда они не вернулись. Это в его духе. Пижон воевал, был прапорщиком в полковой разведке. Ранен легко, награжден медалькой. Он пришел ко мне, потому что, кроме как стрелять да ножом кишки выпускать, ничего не умеет. Но он верный пес, ничего не скажешь. Мстителен, сукин сын. Три года одного мужика искал и нашел. Выжидал еще полгода, чтоб без хлопот его на тот свет отправить. И сумел устроить так, будто тот в своей баньке по пьяному делу поскользнулся и на печку упал. В общем, погиб мужичок. Умирал в мучениях. Будет жаль, если Пижон пропадет. Он и меня спас пару раз. Стреляли в меня у ресторана на Неве, он закрыл меня собой, в бронежилете был. Второй раз бомбу под машиной нашел. В общем, жаль мне его будет.

– А отношения у тебя, значит, с Бурцевым если не приятельские, то вполне нормальные?

– Так оно и есть. А вот Хорина Сергей ненавидит. Причину не знаю, это точно.

– Странно. Если ненавидит, почему помогает ему?

– Чисто деловой интерес. Хорин сумел внедриться в созданную молодыми, хваткими людьми компанию и даже войти в число ее хозяев. Что-то там было связано с долгом Рокину и Жигунову, создателям этой компании, а Хорин одолжил деньги. Благо у Рокина есть какой-то родственник в ФСБ, а у Жигунова тоже близкий человек в налоговой. И в прокуратуре кто-то у них имеется. Нужны связи, чтобы создать такую компанию. Золото манит нечистых на руку людей. К сожалению, я тоже отношусь к этой категории. Дважды мне выносили приговор за незаконный оборот драгоценных металлов. Правда, дали по минимуму. Три года условно первый раз и второй три года колонии, но тоже потом условно отбывал. В общем, деньги могут все.

– К сожалению, не все. Раньше ты запросто мог купить и место, и разрешение на добычу золота. Сейчас уже нет. Хорин сумел пристроиться потому, что понял – теперь деньги решают не все.

– Был бы я помоложе, многое бы изменил. Была у меня хорошая возможность. В Питере один армянин тоже стал заниматься золотом по закону. И мне предложил. Но я его на хрен послал – чтобы я, Данила Червонный, по закону бабки зарабатывал? А сейчас понял, что надо было соглашаться, и все было бы по-другому. И меня не так прессовали бы, и вообще жизнь другая была бы. А то уже пятьдесят через год стукнет, а живу одним днем. Ништяк было бы, чтобы все сейчас получилось. Но как сделать, чтобы хотя бы зацепиться и быть в доле?

– Вот и я тебе про то же толкую.

– Начала все это Элка. Интересно, где она сейчас?

– Эй, Данила, – Алла улыбнулась, – я начинаю ревновать.

– Значит, любишь, – обнял ее Червонный.

– Ты что? – испуганно спросила Лиля.

– Закрой ротик, шкура, – усмехнулся коротко стриженный парень. – Чего с ней, Франт?