Самонадеянный маг не заметил, что она давно превзошла его в магическом искусстве. Он не понимал, что, научив девушку жестокости, сделал ее могущественнее. И не видел, что тщеславие уже стало в ней сильнее любви.

Наконец, не желая больше ждать, он сам выбрал сердце. Самое лучшее сердце, которое он мог найти: сердце короля.

Маг ожидал, что она будет плакать, как все женщины, когда узнает, кто убил ее отца. Будет злиться на него. Думал, что она разъярится, станет осыпать его ударами, от которых ему совсем не трудно будет защититься, и понадобится много поцелуев, чтобы привести ее в чувство.

Но недостаток воображения его подвел.

Когда он показал девушке сердце ее отца, она узнала его сразу, без слов. Оно было таким же, как у нее, и шрамы, оставленные любовью, были на нем едва заметны. Эти шрамы оставила она, а те, что лежали на ее сердце, пусть и неглубокие, принадлежали отцу, а вовсе не этому человеку, которого она еще недавно считала достойным любви.

Поняла она и то, что больше ни одного шрама на ее сердце не будет. Ее отец мертв, ее сердце неуязвимо, а тот человек, что стоял перед ней, для нее уже рассыпался в прах.

Она подняла руку, словно хотела погладить его по щеке. Он улыбнулся тому, как легко все прошло: вот она уже и опять ласкова с ним. Он не ожидал увидеть в ее руке нож. Со всей силой гнева, рукой, вооруженной магией, она разрубила его пополам. В лице у нее ничего не дрогнуло. Она словно не слышала его криков.

Она уже достаточно понимала в магии, чтобы догадаться, что делать с собранными частями тел: глазами, языком, руками, ногами. Она выложила из них подобие тела, а в самом центре положила сердце отца. Руки у нее были все еще красными от крови ее возлюбленного, и эта кровь скрепляла части между собой, словно незримым обетом.

Вскоре куски дрогнули, и вокруг них соткались из воздуха хрящи и сухожилия, кровь и кости. Вместе они сложились в человеческую фигуру, которая и сделала то, для чего была сотворена: пробила стену мира. В стене открылась дверь, ведущая за его пределы, в великую пустоту, ожидающую, когда ей придадут форму. Фигура вдохнула жизнь из того мира, что остался позади, и выдохнула ее в пустоту.

Затем она отступила в сторону, давая девушке пройти.

Перед ней, вытянувшись, словно спящий зверь, лежало то, ради чего ее возлюбленный сделал из нее убийцу. Новый мир, жаждущий обрести форму: Страна Ночи, только что созданная на крови и магии. Ступив на эту щедрую землю, девушка почувствовала, как та раскрывает ей объятия. Она стала и владычицей и слугой этой земли, что все же сумела оставить раны на ее неуязвимом сердце.

Девушка окинула взглядом мягкий черный холст своего мира и не стала сопротивляться его зову. Все, что она знала, – это строгий порядок, магия и книги заклинаний, на которых она сама себя вырастила. Любовь отгорела в ней, не родившись.

Скорбя и злясь, но ни минуты не сомневаясь, она стала строить свой идеально упорядоченный мир. Мир, шестеренки которого вращались и тикали, как в часах. Она наполнила его волшебными сказками.

Где-то в середине маминой истории бармен порезал палец, взвыл и исчез где-то в подсобке. Пьяный в углу застонал, когда музыкальный автомат ожил и заиграл старую песню Flamingos. Пряхи уже не было, а ее истории жили, по-прежнему отравляя собой воздух.

– Так ты думаешь, что Пряха… и что теперь кто-то пытается…

– Я не знаю, что и думать.

Гнетущие картины этой сказки в разных оттенках красного и серого вновь и вновь всплывали у меня в голове. Трио еще раньше говорили об этом: что, если убитые – не жертвы, а мученики? Что, если за их смертью стояло что-то большее, а нанесенные им увечья преследовали какую-то большую, фантастическую цель?

– Страна Ночи… А что думала об этом Алтея? Она тебе сказала?

– Моя мать… – В устах Эллы это слово прозвучало как ругательство. – Хорошо, что она услышала об этом так поздно. Чуть раньше – и она могла бы сама попробовать создать такую страну. Мы и так жили в стране Алтеи, она была бы только рада придать этим словам буквальный смысл.

Две руки, две ноги, язык… Два глаза, сердце и кровь. И больше ничего. Вот что мне осталось найти. Но моей матери это никак не должно коснуться.

– А может, – охрипшим голосом проговорила я, – это просто сказка.

Элла пригвоздила меня к месту испепеляющим взглядом.

– И это говорит сказочный персонаж.

До сих пор она никогда вот так не напоминала мне о моем происхождении. Я сразу осеклась.

– Я не спорю, что кто-то мог услышать эту сказку и поверить в нее, – сказала я. – Может, они даже пытаются сделать то же, что та девушка. Но Пряха ведь рассказывала много сказок.

– И все они были правдой.

И все они были правдой.

Мы глядели друг на друга, но я ее уже не видела. Я пыталась представить себе, нарисовать в воображении это страну – Страну Ночи. Мир, построенный на крови и жертвах, по воле… по воле кого?

Элла вылила в рот остатки виски.

– Я знаю, что ты не живешь в «Бест Вестерн».

Мои глаза снова остановились на ее усталом лице.

– Я звонила администратору, спрашивала про тебя. Она мне не хотела говорить, но я выяснила.

Я размазала пальцем оттаявшую каплю, стекавшую по кружке.

– Почему ты мне не поверила?

– Просто почувствовала, что ты врешь.

– А почему до сих пор ничего не говорила?

– Должно быть, хотела видеть твое лицо. – Она вгляделась в меня. – Хотела посмотреть, будешь ли ты и дальше врать.

– Но почему…

– Хватит вопросов. Домой пора.

– Когда все закончится. Когда все закончится, тогда я вернусь домой.

Элла шепотом выругалась и подняла глаза к потолку, собираясь с силами. Не знаю уж, что она хотела там высмотреть. Только не Алтею.

– И что, по-твоему, это значит – «закончится»? – тихо заговорила она. – Когда тебя уже в живых не будет? Что ты будешь делать, если узнаешь, кто этот убийца – в полицию заявишь? Остановишь его? А он, думаешь, будет сидеть и смотреть? Пора прекращать эти игры. Пришло время уезжать. Ты никому здесь ничего не должна. Никому, кроме меня.

– Ты сама только что сказала – может быть, они пытаются построить совершенно новый мир, – ответила я, уже не в силах притворяться. – И думаешь, я вот так просто уеду?

– Может быть, ты и персонаж сказки, – сказала она, будто не слышала моих возражений, – но я знаю персонажей. Ты на них похожа, как канарейка на стервятника. Они не созданы, чтобы выживать в этом мире, и знаешь что? Туда им и дорога.