даже на то, чтобы Никита мчался к ним в любое время суток. Они могут и вместе ездить теперь к ним. Стася все же увлеклась и приняла свою версию как данность. И она оцепенела, когда заговорила Раиса.

Она была не в состоянии ни принять, ни отвергнуть то, что слышала. Ей только казалось, что белые и прозрачные облака ее представлений кромсает острый и жестокий нож. И эти облака растекаются кровавыми слезами.

— Вот, — так начала свой рассказ Раиса. — Посмотри на этот снимок. Невесту ты узнаешь, конечно. Это Марина. Симпатичный у нее был муж, правда? Его зовут Андрей. Он просто симпатичный. А вот отец у него красивый, видишь? Зовут его Михаил. Сейчас увеличу.

Стася послушно разглядывала действительно красивого, совершенно незнакомого мужчину в черном костюме и белой рубашке. У него было серьезное, напряженное лицо с темными, страстными глазами. Седые виски оттеняли и освещали такую глубину выражения, что Стасе не сразу удалось отвести взгляд. Она посмотрела на Марину. Та почти не изменилась со дня своей свадьбы. Стала только более яркой и уверенной.

Некоторых женщин делает такими любовь мужчин. Стася не из их числа. Она, наверное, стала еще более робкой. С трудом поверила в свое счастье, все время боялась его преувеличить и, наверное, подсознательно ждала беды. И дождалась.

— А теперь внимание. Я просто буду рассказывать, не отвлекаясь на источники и документы. Они есть. Как положено: каждый факт имеет не менее пяти подтверждений. И я все тебе оставлю: снимки, имена, телефоны, адреса свидетелей и даже заметки и сообщения из сетей и новостей.

— Боже, какое вступление! Ты что, серьезно думаешь, что я бы и так тебе не поверила и стала бы проверять? Но меня такое начало пугает. Рая, а если мы оставим твою затею… Я понимаю, что тебе виднее, но нет ничего, что может изменить мою ситуацию. Я просто не удержу в голове какие-то истории. Неужели ты не понимаешь?

— Это удержишь, — властно сказала Рая. — Это все изменит для тебя. Я хочу сломать твою беспомощную позицию. Ты, как курица перед забоем, извини. Есть же в тебе то, что заставит побороться за свое счастье. Короче, слушай. В конце концов, ради тебя я провела настоящее исследование. Искала концы. Я их нашла.

Она говорила спокойно, со сдержанным драматизмом, иногда с презрением, иногда с жалостью. Она говорила убедительно и красиво. Станислава уже в первые минуты рассказа увидела то, о чем ей рассказывали. А потом поплыла по бурному чужому течению таких событий, о каких никогда не слышала в принципе.

Она не была ни созерцателем, ни сплетницей, ни членом секты злорадных зевак. Но то, о чем она узнавала, имело отношение к ней. Более того, это имело отношение к Никите. К нему — самое прямое. И это все решало.

Такой была история. Встретились девушка и парень, познакомились при поступлении в архитектурный институт. Юные, по восемнадцать лет, прелестные, открытые, готовые к великой любви. И влетели в нее без раздумий. На первом курсе подали заявление в загс. Через месяц стали мужем и женой. Через год счастливыми родителями чудесного малыша. Жили все в трехкомнатной квартире родителей Андрея. Дом был гостеприимный. И потому у разыгравшейся трагедии оказалось много свидетелей. Тех, которые просто сидели в партере и ловили каждый вздох, каждое слово, запоминали, становились обладателями самых неожиданных фотографий. Это все пригодилось им потом. Это все нашло главного ценителя — Раису.

— Вот, — показала она ряд снимков. — Ты все увидишь еще до того, как я тебе расскажу, дам телефоны и адреса тех, у кого все было перед глазами.

И Станислава увидела…

Снимки были большие, хорошего качества, их явно обновили и обработали, выделяя главное. Рая была отличным фотографом. Вот под козырьком типового роддома на крыльце стоит Марина с дорогим конвертом — первым нарядом своего малыша. Рядом муж Андрей, смущенный, смешной, неловкий. Он как будто боится смотреть на ребенка, он даже к жене стесняется прикоснуться. Держит руки по швам. И смущенная улыбка в сторону друзей, мол, видите, как меня угораздило. Разве бывают такие отцы семейства?

Следующий снимок. Они уже в окружении встречающих. А Марина растерянно оглядывается. К ней обращаются, а она смотрит по сторонам. И еще. Крупное лицо Марины: на нем как будто вспыхнул яркий свет. Еще. Высокий мужчина со спины. Он протягивает Марине белую розу. Склоняется почти в поклоне. А крупная рука сжимает нежное плечо женщины властно и нетерпеливо. А потом он держит ребенка, он уже повернулся к объективу и отводит от всех, прячет взгляд, который никак не соответствует радостному моменту. Человек никого не хочет видеть. Он не смотрит даже на Андрея. На своего сына. Да, это его отец, Михаил.

И Стася забыла, что это чужая жизнь, что это документы из жизни самого страшного ее врага. Стася попала в жестокую и душераздирающую драму, увидела все наяву, почувствовала то, через что прошли жертвы несчастья под названием любовный треугольник. Конструкция беды, построенной из обломков горячего счастья.

Стася была Мариной. Этой белокурой и голубоглазой богиней, которая держит у юной груди младенца. Стася была растерянным молодым мужем, который не знает: поднимает его счастливая ноша или топит. И Стасино сердце расколола острым клинком острая, последняя, властная и неудержимая страсть опытного мужчины — Михаила. Он и дерево посадил, и дом построил, и сына вырастил. И жил по правилам и людскому закону. А полюбил насмерть, как преступник. Украл не просто чужое. Он ограбил родного сына.

И кроткой Галиной стала Стася. Это жена Михаила. Вот ее фотография из газеты под рубрикой «события». Бледная, худощавая женщина с добрым и озабоченным лицом. Она собиралась быть для всех незаменимой помощницей, растить обожаемого внука. А когда обнаружила себя в пучине катастрофы, пыталась перерезать себе сонную артерию кухонным ножом. Ее спасли, но она осталась изуродованным инвалидом.

Стася откинулась на спинку дивана, застонала.

— Рая, я поняла. Больше не нужно.

— Что ты поняла? — требовательно спросила Раиса.

— Поняла, что Марина — роковая женщина, что она несет другим людям беду. И что это и ее главное несчастье. Наверное, и с Никитой она просто недооценила последствий какого-то невинного флирта или кокетства. Мне очень больно, но и ее судьба ужасна. Так получается.

— Так совершенно не получается. — Рая говорила почти насмешливо. — Раз ты до сих пор ничего не поняла, я постараюсь прояснить. Почитай это и это. Посмотри на этот снимок.

— Ох! — простонала через какое-то время Стася. — Какие страшные события! Кара на весь род.

— И опять