— Шучу, у нас тут все в ажуре. — Или будет в ажуре, как только ковры почистят. — А вот тент нашего павильона ночью сгорел начисто.

И снова тот же звук — его мог бы издать человек, подавившийся бифштексом, во врезавшихся до крови стальных трусах и идущий босиком по битому стеклу. Я тут же добавила:

— Те, кто его сжег, уже сейчас прислали замену. Откуда мы плавно переходим к моей проблеме. — Я изложила события минувшей ночи, участие Джерико и попытки Пенгфей — через посредство Луна — замести следы. — Губернатор Техаса уже у них в кармане. На тебя кто-нибудь выходил, чтобы прикрыть нашу операцию?

— Н-нет, — ответил он задумчиво. — Но я приглашен завтра на доклад к президенту по совершенно другому делу. Только теперь я думаю…

— Вот и я тоже. Ты можешь как-нибудь до того времени сделать так, чтобы тебя искали? Просто на всякий случай?

— А ты можешь все это провернуть сегодня?

Понятия не имею.

— Не вопрос.

— Тогда мне что-то стало нехорошо. Сыр, наверное, несвежий был на завтрак. Я еду домой, Жас, и сутки меня не будет — это все, что могу обещать. И знаешь что? Спасибо тебе за повод. Бесит меня этот костюм, который я сегодня надел. Врезается под мышками. Так хочется сбросить к чертовой матери этот пиджак и…

— Пит, черт побери! Кажется, я нашла след.

— Что такое?

— Ты вспомнил про костюм, и у меня в голове все сложилось. Авхар Самоса мне сказал, что эту кричащую лиловую тройку он купил в магазине мужской одежды некоего Фраермана. А потом тот сборщик, которого нанял Самос, мне сказал, что там же купил ковбойские сапоги.

— Проверим.

— Погоди, сейчас подумаю… надо вспомнить разговоры… — Я вернулась мысленно к беседе с Шуньяном Фа и Йелем. — В Рино магазин.

— Отлично.

Поскольку Пит дал свое соизволение привлекать Джерико настолько, насколько это потребуется, я была настроена, выходя, выложить все как есть. Но прежнее желание защитить эти хрупкие жизни, окружающие меня, заговорило во весь голос, когда я вышла и увидела, как он серьезно беседует с Кассандрой.

Этот человек — отец, и не такой, как Альберт. Сейчас ему ничего не грозит, и даже его начальство хочет, чтобы он в это дело не лез. Так что не трогай его.

Вот тут и показалась Сяо Жэ. Как и Кассандра, она сегодня утром провела немного лишнего времени у зеркала. Блестящие черные волосы она распустила, и с ними отлично сочетался красный свитер с вырезом на шее. Черные слаксы смотрелись идеально — одно из преимуществ, когда твой ребенок регулярно не срыгивает. Малыш Лай, одетый в синий комбинезон с обезьянками, ехал в коляске впереди мамы и выглядел так радостно, будто все утро кокал бутылки — только маленькие, детские.

Коул поднялся им навстречу. Свет в глазах Жэ, улыбнувшейся навстречу его взгляду, меня обеспокоил. Не то чтобы она притворялась увлеченной, но от самого факта ее увлечения мне стало обидно за Шао. Другого мужчины быть не должно. Даже в мечтах. Я поглядела на Жэ. Даже во снах.

Я присела возле коляски и стала разговаривать с Лаем, предлагая ему когда-нибудь дать И-Джей несколько уроков, как прыгать, не заливая все слюной. Через пару минут рядом со мной присела Жэ, улыбнулась ребенку, но заговорила со мной:

— Шао ехал в аэропорт встретить брата, Сяо By. Он спрашивает, вы говорил уже полиция?

Я кивнула в сторону Джерико:

— Вот он.

На лице Жэ отразилось такое облегчение, что я чуть не похлопала ее по плечу. Но она явно считала, что за нами наблюдают, и потому я подыграла дальше.

— Что он говорил? — спросила она.

— Произошло что-то плохое, и люди у власти стараются это прикрыть. — Ее руки сжались на ручке коляски, но лицо осталось безмятежным. — Обычной полиции было велено не соваться. — Я понизила голос: — Я не из обычной полиции, но я работаю на правительство США. — Я пощекотала Лая под подбородком — он залился смехом. — Я не имею права говорить, зачем я здесь, но одно скажу, когда я сделаю свою работу, твоей семье будет куда безопаснее. Я тебе скажу телефон, запомнишь?

— Да.

Я разбила номер на группы цифр, которые легче запомнить, три раза назвала его и каждый раз заставила ее повторить.

— Скажи By, чтобы позвонил, когда мне будет безопасно подняться на борт «Констанс Мэллой». Скажи ему, чтобы ни при каких обстоятельствах не пытался действовать сам — это будет провал. Единственное известное средство победить Луна у нас в руках.

Она так долго молчала, что я наконец подняла на нее глаза. Она копалась в пакете памперсов, пряча лицо.

— В чем дело?

Голос у нее задрожал от слез.

— Что наши страны помогать друг другу так непохоже. Я боюсь будет плохо. By умирает. Шао будет горевать. Может быть, Лун убьет и его. И тогда сердился на Лая и меня.

Похоже было, что она собиралась переодеть ребенка, поэтому я отстегнула Лая и вытащила из коляски. Ух ты, ну и тяжеленький кирпичик.

— Я смотрю, мы хорошо кушаем! — сказала я ему. Он разулыбался и в знак особого расположения громко и пахуче высказался прямо в памперс — что я только рада была переадресовать Жэ.

Я попыталась говорить не слишком резко, хотя, наверное, сдержалась не до конца.

— Ты брату своего мужа скажи, что к чертям Китай и Соединенные Штаты, это делается ради вашей семьи. Ты понимаешь?

Она кивнула. Лай тоже кивнул, а потом опять пукнул, и мы оба рассмеялись. Совещание было отложено.

Проводив Жэ и Лая, я вернулась в наш фургон. Бергман, закрывший было своим телом стол, понял, что это я, и вернулся в исходное положение, сгорбившись над своими игрушками. В своих обычных очках и с дополнительной линзой над левым глазом он выглядел как оценщик алмазов.

— Бергман, есть мысль!

— Что на этот раз?

— Да не рычи, тебе понравится.

Он выпрямился:

— Жасмин, у меня всего десять часов на создание транслятора, чтобы вот это, — он нажал на клавишу лэптопа, и зазвучал механический голос, с трудом выговаривающий китайские слова, — зазвучало, как вот это.

Он ткнул в другую клавишу, и мы услышали воспроизведение последней тирады Пенгфей.

— М-да, разница слышится.

— Ты думаешь?

— Бергман, это же твоя сильная сторона, ты это состряпаешь запросто. Потому-то я не сомневаюсь, что у тебя есть время выслушать мою идею.

Он так вдвинулся в стул, что я побоялась, как бы он под стол не сполз, но колени зацепились, и он остановился. Поэтому я стала говорить дальше:

— Вот такую пилюлю, как мы хотели скормить Луну, можем мы ее вложить в пулю и придать ускорение? Ведь тогда же реакция почти мгновенная?