– Так думаешь, в этом что-то есть?

– В чем? Ты считаешь, что Морис Амбер, который, возможно, также является дьяволом, затаился в глубинке и похищает писателей? Очень сомневаюсь. Думаю, ты веришь в свою теорию. Но только потому, что это Эндрю Блэк, я права? Я ведь сказала тебе к нему не соваться. Однако же…

Я уставился в окно.

– Ты хочешь знать, верю ли я, что ты прыгнул назад во времени, каким-то образом прибыл в это забытое богом место за день до того, как покинул Лондон, прочитал статью о похищении Эндрю в четверг, а затем непонятно как сообщил об этом в полицию за день до, в среду? Мой ответ – нет. Нет, не верю. Ничего из этого не было.

– Да уж, звучит нелепо.

– Неважно, как звучит. Я точно знаю, что ничего подобного не было.

Я посмотрел на нее.

– Точно знаешь?

– Да. Я знаю, что действительно произошло. Все более прозаично. – Она скосилась на меня. – Никаких путешествий во времени.

– Продолжай.

– Хорошо, – Софи заерзала. – Ты кое-чего не знаешь: «Сакс и Таттл», которые издали «Двигатель Купидона», находятся сейчас в непростой финансовой ситуации. Их может выкупить компания под названием «Бартон Грин».

– Не понимаю, какое отно…

– Дослушай до конца. Так вот, компания Майка Чесапика, которая в настоящее время владеет «Сакс и Таттл», была готова продать контрольный пакет акций по очень невыгодной цене, но тут, словно гром среди ясного неба, явился ты и объявил, что Эндрю Блэк написал вторую книгу. Это все меняло. «Сакс и Таттл» с продолжением «Двигателя Купидона» – это не то же, что «Сакс и Таттл» без него. Давать заднюю было поздновато, но Чесапик уже не хотел соглашаться на первоначальное предложение «Бартона Грина». Если рукопись и правда существовала и если он хотел ее заполучить, нужно было действовать быстро.

– Поэтому он пришел ко мне с деньгами и настоял, чтобы я сел на ближайший поезд.

– Да. Однако партнеру из «Бартона», с которым Чесапик вел переговоры, это не понравилось. Он против того, чтобы «Сакс и Таттл» заполучили рукопись Блэка, по крайней мере так скоро, потому что хочет выкупить их за гроши. Как только сделка состоится, «Бартон Грин» намерены взяться за книгу и сорвать куш. А если твоя поездка увенчается успехом, им это будет совсем не на руку.

– Ясно.

– Плохая новость в том, – сказала Софи, – что «Бартон Грин» владеет сайтом книжных новостей под названием Book brief. Ты подписан на их рассылку?

Я кивнул.

– Понятно. Итак, мы подходим к самой неэтичной части. Когда в «Бартоне» прознали про тебя, то выслали тебе фальшивую рассылку. То есть только ты получил то письмо, в котором говорится, что Эндрю Блэка похитили.

Я уставился на нее.

– Что?

– Да, знаю. Отправили тебе фиктивную ссылку на фиктивную статью, чтобы не дать тебе встретиться с Блэком и заполучить рукопись. Хотели, чтобы ты сдался и вернулся домой.

– Господи.

– Да уж. Не все в «Бартон Грин» одобрили это решение, как ты понимаешь, и когда Майк Чесапик узнал, что они сделали, тут же позвонил мне. А потом ты вдруг позвонил мне из полицейского участка. Я звонила куда только можно, но никакой информации не получила, так что прыгнула в машину и поехала за тобой.

– Спасибо.

За окном проносились пустые поля и пустое небо.

– Книга у тебя? – спросила Софи после недолгой паузы.

– Да, но не вся. Мы хоть что-нибудь получим за почти полную книгу?

Софи задумалась.

– Мы сможем доказать, что полный текст существует, – поэтому да. Но явно не ту сумму, о который вы изначально договаривались. Про нее можешь забыть.

Прошло несколько мгновений.

– Эндрю ведь так и не нашли, да? – спросил я. – А я возвращаюсь в Лондон. И как тогда объяснить, что Эндрю пропал именно так, как описывалось в фиктивной статье?

– Мне тоже интересно, – сказала она, не отрывая глаз от дороги.

– Как это возможно?

– Не знаю. Никто, кроме тебя, эту статью не читал. Ну, кроме тебя и того, кто ее послал из «Бартон Грин». Но они похищениями людей не занимаются. И даже если бы и занимались, какая им выгода в случае с Эндрю?

– Верно. И?

– И значит, кроме как от тебя узнать о содержании статьи никто другой не мог. Том, ты кому-нибудь рассказывал про статью?

– Полиции. Офицеру Клейборну.

– И стал его главным подозреваемым. Кому еще?

Я прочесал память.

И ощутил, как ухнуло в животе.

Тихо, не отрывая глаз от дороги, я сказал:

– Разворачивайся, Софи.

27. Двадцать минут спустя…

Я стоял в мастерской Блэка спиной к двери, что обычно была заперта. Обычно, но не сегодня. Стоял и смотрел на гордость и радость Блэка – модель дома. Стоял и ждал.

Под полицейской лентой я проскользнул без труда. Криминалистов нигде не было видно, если они вообще приезжали; место преступления оставили без присмотра и охраны. Все шкафы в магазине разбили в щепки, и я чувствовал себя Гулливером, осторожно пробирающимся по полю из сотни лилипутских стульев и столов, туалетов, раковин, духовок и другой мебели, разлетевшихся по полу. А вот наверху все осталось, в целом, нетронутым. Поэтому, видимо, сержант Клейборн и заключил, что похищение произошло на первом этаже.

Я ждал.

Сначала в ноздри ударил запах. Сигарный дым.

Маленькое голубое облачко поднялось сквозь неприкрытые половицы под ногами.

Затем послышался хруст, словно кто-то шагал по битому стеклу.

Я ждал.

Скрип ступеней.

Я ждал.

Раздался громкий электронный писк, похожий на акустическую обратную связь. Я вздрогнул, от шока на секунду забывая дышать, но быстро успокоился. Писк стих до еле слышного статического шума. Затем я услышал шаги, пересекающие соседнюю комнату. Запах сигарного дыма усилился. Я не оборачивался.

Писк раздался снова, но теперь он то повышался, то понижался до различных гласных: ааааааа, ииииииииииииииииии, уууууууу, – и начал сливаться в слова.

– Гооооооооо, – говорил звук. Очень похоже, что кто-то вещал через горловой микрофон. Такие носят люди, которые по какой-то причине больше не могут говорить. – Говорииииии же, о громаааадная и почтеееенная головаааа.

Электронный голос старался имитировать человеческую речь. Волосы на руках встали дыбом. Шаги приблизились, и мне казалось, что они уже у самого порога мастерской, но тут они остановились. Облако сигарного дыма ворвалось в комнату, обвилось вокруг меня, как бурун.

Я не оборачивался.

– Говори, огромная голова, и поведай нам сокрытую в тебе тайну. Ты ныряла глубже всех ныряльщиков. Эта голова, на которую светит сейчас солнце с неба, двигалась среди глубинных устоев мира. Там, где, канув, гниют в безвестности имена и флотилии, где похоронены несбывшиеся надежды и заржавленные якоря; в смертоносном трюме фрегата «Земля», где лежат балластом кости миллионов утопленников.

Несмотря на высоту тона и гул горлового микрофона, слова звучали плавно и насыщенно, опасно и игриво. Голос, проецируемый устройством, был диким, страстным и очень живым.

Внезапно меня охватили сомнения. Я быстро отбросил их прочь.

Надо смотреть страху в лицо.

– Здравствуй, Морис, – я старался говорить ровным голосом. – Я тут встретил одного